— Череп может проучить чужака… — охотник шепнул мне на ухо. — Одним бандитом станет меньше!
— Зачем его убивать? Нам нужен язык.
Он равнодушно качнул головой.
— Есть ещё два… Брат Совы все еще надеется на лучшее… и на благоразумие бывших зэков? Пусть небо смилуется над ним и откроет ему глаза — эти люди не станут его щадить, если придётся…
— Но я — не эти люди. Я всё понимаю — и все равно… Я не палач — пока меня не заставят им стать. Они уже получили урок — я, всё-таки, надеюсь, что он подействует!
Череп молча пожал плечами — что с тобой спорить? Мы вышли из-за кустов.
При нашем появлении лежавший бандит вскочил, и сразу был сбит с ног. Череп спокойно поставил ему ногу на грудь и слегка сощурил глаза. Томагавк в его руке потихоньку описал дугу и приблизился к виску лежащего. Тот замер, боясь пошевелиться… Охранник с самострелом в руках повернулся на шум, но я, взяв его на прицел, заставил положить оружие на землю и лечь лицом вниз.
— Всё, всё… Я сам! — тот, кто поторапливал женщин, положил свою палку и вытянул руки вперёд. Я не стал дожидаться второго приглашения — заранее приготовленная веревка сразу обвила руки уголовника.
— Ты только не убивай, ладно? — он заискивающе посмотрел мне в глаза. — Мы же тебе ничего не сделали? И с Сычом тебе ссориться не след — за нас он тут всех прикончит!
— Не грози, — я усадил его на землю.
Череп заставил второго перевернуться на живот и связал ему руки за спиной.
Потом он критически оглядел свою работу и подошел к нам:
— Я оставил ему жизнь.
Охотник вскользь прокомментировал свои действия и, скрестив ноги, сам уселся возле пленника. Тот испуганно посмотрел на него:
— Значит, правду ребята говорили? Тут настоящие дикари есть, да? А куда же мы тогда попали?
— Не туда, куда надо, это уж верно… Лучше, уж прямо на небо, — я иронично бросил, усаживаясь поудобнее и делая знак Ульдэ приблизиться, но оставаться в кустах.
— Жить всем хочется… Нет, а всё таки — вы кто? Мы и так перессорились, гадая, что тут случилось — словно из преисподней, какие-то твари повылезали, а еще и люди все странные!
— Это, скорее, вы из преисподней. Никогда не думал, что увижу столько зэков на свободе.
— Ааа… — он явно не знал, как себя вести.
Мы на время оставили их на попечение незаметной, скрывающейся в зарослях,
Ульдэ, и направились к испуганно столпившимся женщинам. Я позвал одну и спросил:
— Вы откуда?
Она ответила, боязливо поглядывая на связанных бандитов:
— Из поселка, на озере… А ты кто?
— Дар. Я был у вас несколько раз. Раньше жил в городе, теперь возле реки.
Мы — свободные.
Она вздохнула с облегчением:
— Слышала. Помнится, ты приходил с двумя такими молоденькими девочками?
— Они и сейчас со мной. А что происходит у вас?
Она в сердцах плюнула и махнула рукой:
— Бардак! Пришли эти мордовороты, и всё пошло кувырком. Теперь мы, как рабы, должны по несколько человек, под присмотром, выходить в прерии и искать им еду. Не выполним нормы — в поселке, кто ни будь, будет расплачиваться своей шкурой. Сбежать нельзя, одного из оставшихся повесят.
Без разницы — на кого палец Сыча укажет.
— Уже так делали?
— Один раз… А девушкам молодым, вообще, прохода нет… Они, как звери, сразу норовят в кусты уволочь. Сыч — главарь их — не разрешает пока, в открытую, беспредельничать. Но разве они послушают?
— Слушают же… — проворчал, не поднимаясь, тот уголовник кого мы расспрашивали в начале. Он прислушивался к нашему разговору, старясь не упустить ни слова.
— Не трогают? А Анну кто уволок в горы? А других девчонок? Нелюди вы! Хуже даже!
— Ничего с ними не будет, — хамовато заметил старший. — Ну, приголубят немного, так ведь не убудет с них от этого? Что нам, самим, друг с другом кувыркаться, что ли? Видно же — в поселке вашем, мужиков в три раза меньше, чем баб. Вот мы и поможем решить эту проблему!
— Замолчи-ка, ты… — решительно оборвал я зэка. — Лучше расскажи нам, всё что знаешь.
Он вскинул голову: