— Оставьте её! Я согласен!
— Да ну? Не, милок, это только слова. Ты, вначале, погляди, чтобы в памяти отложилось, как следует! Давай!
Девушка закричала и дёрнулась всем телом. Крепкие руки бандитов не дали ей вырваться, и еще сильнее заставили пригнуться к земле. Бандит, получивший разрешение, с силой ухватил её за ягодицы и потащил на себя.
— Ааа!
Она закричала, а подонок, жестоко и методично стал насаживать ее на свой орган. По ногам девушки потекла кровь…
— Так она ещё и целка? Люблю первопроходцев! Эй, Циклоп! Сегодня от меня тебе подарочек — будешь должен!
Тот ухмыльнулся и, тяжело дыша, продолжил свое дело с удвоенной энергией.
Возле него столпились остальные члены банды и горящими глазами смотрели на вскрикивающую девушку, ее обнаженное тело. Я видел, что остановить их уже невозможно…
— Посмотрел? Твоих, так же будут, если вздумаешь играть по своим правилам.
Не теперь — так потом. И стены твои, деревянные, не помогут — выкурим, как мышей.
— Я согласен, Сыч! Отпустите девушку! Прекрати это!
— Теперь уже поздно — он равнодушно посмотрел на беснующуюся толпу. -
Вишь, как у моих глазки горят! Ты уж извини, а досмотреть придется.
Место, позади рыдающей девушки, занял другой бандит. Он похлопал ее по ягодицам и, достав свой член, начал вводить его в анус.
— Плюнь на хрен, Муха! Не пройдёт!
— Пройдёт… Ей так приятнее будет!
Он жестоко ударил её обеими руками под ребра. Соня охнула, на какое-то время обмякнув, и он, воспользовавшись ее слабостью, резким тычком вогнал член в задний проход девушки.
— Аа!
Она дёрнулась, но бандит, с обезумевшими глазами, содрогаясь всем телом, стал насиловать ее, беспощадно покрывая тело девушки ударами и яростно насаживая на свой член. Он покрылся потом, покраснел, и, ухнув в последний раз, сполз с окровавленного тела. Потом начался ад… Его сменил другой, потом третий, четвертый — она уже не кричала… Девушку вертели во все стороны, пристраиваясь сразу по двое и трое… Любое ее движение расценивали как сопротивление — и избивали не жалея! Один из подонков приставил к её губам щепку и с силой двинул по ней ногой — зубы девушки белыми и окровавленными осколками посыпались на траву. Он раскрыл ей рот, удовлетворенно загоготал и всунул свой член в горло девушки.
— Соси, сука! Придушу!
Сыч недовольно нахмурился, но промолчал — он уже был не властен над озверевшей толпой… Этот кошмар продолжался очень и очень долго. Я пытался не смотреть, но всякий раз, когда Сыч видел, что я опускаю голову, Чуха или Даун заставляли меня её поднять — раскалённый прут угрожающе вертелся перед глазами…
— Ну что, доволен? — Сыч устало присел на бревно. — Вот я тебе и показал, как оно бывает… Твою счастье, что девка была, а ведь я, тебя самого мог запросто отдать. Им, по большому счету, все равно, кого драть — не брезгливые. В шахте привыкли…
Он посмотрел на неподвижное тело. Последний из этой своры встал с неё, подтягивая штаны. Девушка не шевелилась.
— Насмерть, затрахали, что ли?
— Да не… Дышит.
— Ну и ладненько… Отволоките её к ручью — там оклемается. Потом с собой уведем. А то ее сестричка, одна, скучать будет! В лагере кореша рукоблудием маются — пригодится. Она теперь покорная — сама ножки раздвигать станет. Давай, тащи её!
Девушку подхватили под руки и поволокли прочь.
— А теперь, милок, мы тебя развяжем… Только я сначала тебе отметинку оставлю, чтобы уж, наверняка, не забыл! — он вытащил из кармана куртки нож и задумчиво провёл ногтем по краю лезвия… — Или нет, не стоит. Какой потом из тебя охотник будет? Живи, тля… Но ноги мне целовать станешь, как я и обещал! Пусть ребята видят — я слов на ветер не бросаю!
Он поставил передо мной свой грязный ботинок, а урод и другой телохранитель пригнули меня к земле.
— Лижи!
Я стиснул зубы — Никогда!
— Лижи!
Урод и Чуха пригнули мою голову вплотную к носку ботинка…
— Он не хочет, Сыч!
— Захочет… Тащи девку обратно!
Соню, безвольную и ослабевшую, поставили перед Сычем.
— Что-то, красавица, ты плохо его защищала. Вон, братва недовольна осталась — не подмахивала! — все засмеялись. — А вот он, гадюка, ну никак не хочет тебя пожалеть! А раз так… Удавить суку.
— Сыч, ты же сам ее в лагерь велел…
— Глохни, сявка! Я что сказал?
Они набросили ей на шею веревку и потянули в разные стороны…