Война закончилась. Она продолжалась более трех месяцев — с того дня, как банда спустилась с гор и проникла в нашу долину и прерии. Мы поверили в свои силы, научились убивать. Но на сердце не было радости — цена, за эту победу, могла оказаться для меня слишком высокой…
Пожар мы увидели издалека. Клубы густого черного дыма поднимались вверх.
Мы переглянулись… На многих лицах появилось знакомое выражение — странствия и постоянный голод вновь вспомнились людям. Там горел наш лагерь. Там горели наши припасы, наши шкуры, всё, что нам удалось сберечь и приобрести. И это означало новые испытания — для всех нас. Оставив Нату на попечение Элины и Чера, мальчика на Тучу, и приказав Стопарю с Бугаем караулить возможное появление врага, а Черепу стеречь пленного, мы с
Беном, Ульдэ, Салли и Доком бегом понеслись к пожарищу. Увы, наши глаза нам не солгали — форт у Синей реки перестал существовать…
Со слезами радости на глазах, нас встретила Лада. После своего освобождения она решила поселиться в дальнем стойбище, где у нее была подруга. Но жить там, в разоренном и наполовину уничтоженном селении, было трудно, и тогда она вспомнила о нашем предложении поселиться в форте. По дороге к Синей они посетили руины, оставшиеся от ее дома… Девушки задержались там на несколько часов и разминулись с Чером — он как раз вел людей в поселок у озера. Немало удивленные тишиной и отсутствием обитателей форта, они решили остаться в нем и ждать прихода хозяев. Лишь чудо спасло Ладу от неминуемой расправы: через день на форт налетели бандиты. Она успела заметить, как из Черного леса к стенам, построенных нами, домов, стремительно бегут вооруженные люди в синем — забыть их Лада не смогла бы уже никогда! Банда бесчинствовала и крушила все, что могла сломать или сжечь. Она не успела предупредить вторую девушку — сама Лада была на вершине скалы, на которую уголовники полезть не отважились. Она кидала в них камни, которых в избытке было на вершине, и этого хватило, чтобы отпугнуть даже самых настойчивых, стремящихся добраться до нее по узкой и опасной тропе. Зато с ее подругой изверги повторили все то, что выпало на долю ее сестры… После этого они бросили ее изувеченный труп в колодец, над которым мы столько трудились. Затем, бандиты подожгли все, что могло гореть — Лада вынуждена была дышать едким дымом и смрадом полыхающих шкур и бревен.
Бзык — она узнала предводителя уголовников — привел в негодность и горн, над которым так старательно трудились Стопарь и Бен — все было разбито и разграблено. Они бесчинствовали здесь почти два дня — все то время, которое мы провели в горах, сражаясь с Сычем и его людьми. Не было сомнения, что Бзык выследил нас, и только потому отважился расквитаться с нами таким образом — не имея смелости напасть на нас самих. Но удар был нанесен точно — нам просто некуда было возвращаться!
Ко мне подошел Док.
— Они направились в горы — ты пошлешь погоню?
— Нет… Все измотаны и без этого. Люди уже несколько суток на ногах, без отдыха — о каком сражении сейчас можно думать? Даже если их всего человек десять…
Их было даже меньше — Лада насчитала сверху семерых.
— Ты вернешься в поселок? — я и сам не заметил, когда стал обращаться к
Доку на «ты». Но тот не обиделся — после всего произошедшего, учтивые обращения меж людьми почти везде стерлись…
— Нет. Мое место сейчас здесь. Ната — твоя жена в большой опасности, и я приложу все свое умение для того, чтобы хоть как-то помочь ей!
— Ульдэ! — я устало окликнул смуглянку, бесстрастно разглядывающую разорение нашего общего гнезда. — Взберись на скалу и посмотри оттуда — не шатаются ли эти твари, где-либо, поблизости?
Она отрицательно махнула рукой — Бзык не мог быть настолько глуп, чтобы ждать возмездия в непосредственной близости от наших разъяренных людей… Но приказ мой девушка исполнила, и принялась карабкаться наверх, взбираясь на самую вершину.
Форт еще догорал… Из моего дома, построенного самым первым, валили клубы едкого дыма, выедая глаза и не давая возможности подойти ближе. Еще полыхала хижина Салли и Бена. Другие дома почти догорели — на их месте оставались лишь черные головешки и почерневшие фундаменты, снести которые, уголовники были уже не в состоянии. Колодец, до середины, был завален чем попало из наших вещей, и, самое страшное, оттуда торчала скрюченная рука убитой ими девушки — мы лишились даже возможности набрать чистой питьевой воды. Подвал с провизией был разорен полностью. Всё, что мы бережно и с трудом переносили из моего первого убежища: драгоценные крупы, сохранившиеся консервы, остатки стеклянных банок и, что было самым важным для меня сейчас, чемоданчик с лекарствами — было разбито, порвано, рассыпано по земле и раздавлено со злобой и бешеной ненавистью беспредельщиками Бзыка.