— Кстати, о рыбках, — Фагот проглотил кусочек осетрины в собственном соку, — каждое полнолуние Вы, Иван Николаевич, изволили подсматривать и подслушивать из-за угла за Николаем Ивановичем, отдыхавшем на скамеечке возле готического особняка и любовавшемся на ночное светило…
Профессор Понырев почувствовал себя, как мальчишка, ворующий соседские яблоки и пойманный на месте преступления. Он потупился, скрестил руки и стал разглядывать скатерть.
— Мы с Бегемотом его на хорошую службу определили, он таперича командует речными девами со взорами томными, очами бездонными, и очень доволен, — бывший переводчик при особе иностранца подцепил на вилку еще один кусочек осетрины и скормил его коту.
— Кони ждут. Пора, — Воланд встал из-за стола, — прощайте, будьте счастливы.
Иван проводил гостей и помог девушкам занять свои места. Переевший сладкого Бегемот с трудом втиснулся на заднее сиденье, по пути шепнув Бездомному в самое ухо:
— Через пару лет у тебя дочка будет. Маргоше ни слова, чтоб не сглазить.
Кот хрюкнул от смеха, Лягуля послала Иванушке лапкой воздушный поцелуй, Кикимушка махнула на прощанье рукой, и они растворились в сумраке ночи.
Глава 14
САДОВНИК
— Вылезайте, приехали, — Кикимора высадила их возле небольшой рощи, взяла плату за проезд, пробулькала что-то невразумительное и провалилась в трясину вместе с лягушкой и Кадиллаком.
— Круто! Это по-нашему, — восхитился кот.
— Да, красиво жить не запретишь, — поддакнул Фагот и пошел седлать пасущихся неподалеку коней.
Пролетая над лесом, они слышали, как поют и плещутся в озере счастливые русалки. Земля уходила все дальше и дальше, пока не превратилась в крошечную звездочку и не затерялась среди мириадов других звезд. Они не спешили. Полет продолжался несколько дней. Послушные кони принесли всадников на то же место, откуда путешественники начинали свой путь. Как только с них сняли упряжь, обрадованные животные куда-то заторопились. Воланд и свита последовали за ними и увидели, что в саду под деревьями лежат собранные в небольшие горки плоды земли — ранние сорта яблок, груш, мытая морковь с ботвой и зеленый горошек. Дивный аромат привлек внимание кабана, зайцев и еще каких-то зверьков. Кони вместе с остальными накинулись на сладкие овощи и фрукты, громко хрумкая морковью.
— Я хочу горошка. Сто лет не пробовала, — сказала Гелла, с завистью наблюдая, с каким волчьим аппетитом едят другие.
— Зачем же дело стало. Пожалуйте в дом. Я рад приветствовать вас, — к ним подошел Мастер. Он совершенно изменился. Вместо подавленного, испуганного, худого человека с блуждающим взором перед ними стоял уверенный в себе, спокойный садовник крепкого телосложения.
В доме приятно пахло сухими травами, подвешенными к балкам потолка, в широкой русской печи булькала картошка и бобы в чугунных котелках. Скоро поспели кабачковые оладьи и прочие изыски вегетарианской кухни. Ягоды, грибы и деревянное блюдо с сотовым медом радовали глаз и вкус.
— Ты хорошо принял меня и мою свиту. Мастер садовник, — обратился к нему Князь тьмы, — скажи мне, чего тебе не хватает, и я постараюсь выполнить твою просьбу.
— Мне ничего не надо, Мессир, хотя, — он задумался, — я был бы рад видеть рядом с собой хорошую жену, чтобы поговорить с кем-то и по хозяйству помочь.
Воланд погрузился в размышления. Задача казалась невыполнимой, как вдруг он вспомнил назойливый, молящий голос:
— Фрида! Меня зовут Фрида!
— Сейчас я позову сюда женщину. Что будет дальше — решать вам двоим. Фрида, — произнес он одними губами, и перед ними возникла красавица лет двадцати, похожая на призрак.
Она упала на колени перед повелителем, не смея поднять голову и стараясь не дышать, судорожно сжимая руки в немой мольбе. Сердце Садовника сжалось от сострадания и любви, он подошел ближе.
— Поднимись и взгляни на этого человека, грешница. Его приговорили к покою. Он обречен пребывать в этой обители до Судного дня. У тебя есть время до вечера, чтобы подумать, захочешь ли ты остаться с ним навсегда.
Фрида посмотрела на Мастера и увидела в его глазах то, чего ей так не хватало в той, прежней жизни — бесконечную заботу, любовь, мудрость и доброту. Душа ее раскрылась ему навстречу, как первый весенний цветок тянется к солнцу.
— Можно нам обвенчаться? — наивно спросила она.