Воланд смотрел из окна на отъезжавшее от подъезда такси:
— Не волнуйтесь, она забудет о нас, как только встретится с мужем. Так будет лучше. Меньше знаешь — крепче спишь. А сейчас приглашаю всех на небольшое производственное совещание.
— Итак, дамы, господа и товарищи, начнем. Не будем тянуть кота за хвост.
Бегемот надулся и на всякий случай обмотал хвост вокруг левой лапы.
— Давайте распределим обязанности таким образом, — продолжил Мессир, — Фагот и кот займутся бывшим боровом — транспортным средством домработницы Наташи, служившей когда-то у Маргариты Николаевны. Гелла проведает старичка, покупавшего в Торгсине на Смоленском рынке три миндальных пирожных.
— Наш человек. Здорово он тогда огрел подносом по плешивой башке фальшивого иностранца в сиреневом костюме и шляпку с него снял, чтобы удобнее было треснуть. Тот даже в кадку с керченской сельдью угодил, костюмчик малость сзади попачкал, — Коровьев причмокнул от удовольствия.
— Поверите ли, Мессир, ведь за нас, горемык несчастных, никто не вступился тогда, кроме него. Толпа народа стояла вокруг и глазела, а дедушка этот свой кулечек с пирожными на пол бросил, не пожалел, и грудью встал, как древний богатырь Святогор, чтобы защитить меня, простого, бедного, обездоленного человека с примусом под мышкой, — Бегемот не выдержал и разрыдался от жалости к самому себе.
Фагот обнял его, чтобы утешить, и тоже горько заплакал, содрогаясь всем телом.
В перерывах между всхлипами были слышны только короткие фразы:
— Он его хрясь, а тот — «хрюк» и в бочку плюх!
А потом и вовсе односложно: хрюк! Плюх! Хрюк — хрюк!
Гелла не выдержала первая.
Она встала с кресла и подошла к бедолагам:
— Мальчики, перестаньте хрюкать. На вас больно смотреть. Я, ведьма и вампирша в тринадцатом поколении, торжественно клянусь и обещаю достойно отблагодарить вашего спасителя, — для пущей важности она подняла руку в пионерском салюте, — здесь на столике немного мороженого в серебряных вазочках. Попробуйте, может, оно и полегчает.
Плаксы, как по команде, успокоились и дружно накинулись на мороженое разных сортов, принесенное заботливой Геллой.
— Ну а мы с Азазелло нанесем визит бывшему финдиректору театра Варьете Григорию Даниловичу Римскому. Сегодняшнее полнолуние благоприятствует нашим начинаниям. Желаю всем успеха, дамы, господа и товарищи коты, — завершил свою речь Воланд.
Собравшаяся аудитория поддержала его дружными аплодисментами, а Бегемот крикнул:
— Урр-а-мрау!
Глава 6
ИВАН БЕЗДОМНЫЙ
Маргарита стояла на платформе и с грустью смотрела вслед поезду, уносящему вдаль счастливую пару. Неожиданно ее кто-то окликнул по имени, и она удивленно обернулась. Перед ней стоял поэт Иван Бездомный с небольшим дорожным чемоданчиком в правой руке:
— Как Вы здесь оказались? Откуда Вы? А где Мастер?
От этих простых вопросов и неподдельного участия в голосе молодого человека у Маргариты Николаевны внутри как будто лопнула слишком сильно натянутая струна. Она упала ему на грудь и разрыдалась. Пассажиры, снующие туда — сюда, как муравьи в муравейнике, не обращали на них никакого внимания. Расстроенный Иван обнял женщину за плечи и куда-то повел:
— Неподалеку от вокзала есть небольшой, тенистый сквер, давайте посидим там. Я расскажу Вам о себе, у меня есть бутылка ситро и бутерброды с колбасой.
Маргарита кивнула, постепенно успокаиваясь.
В сквере было на удивление пустынно. Они расположились на скамейке возле фонтана, дававшего желанную прохладу в этот знойный вечер.
Иван поведал ей свою грустную историю:
— После того как меня выписали из клиники для душевнобольных, я вернулся в комнату, принадлежавшую МАССОЛИТу, но не смог открыть дверь своим ключом — там стоял другой замок. За время моего отсутствия меня уволили, а жилплощадь отдали другому литератору. Я остался в Москве совсем один, без денег, без друзей, без жилья и работы. В общем, мой псевдоним Бездомный вполне оправдал себя. Жил на вокзале, подрабатывал носильщиком, потом стал сотрудником сектора истории русской философии в Институте философии, литературы и истории, теперь известен, как профессор Понырев. Женился на своей секретарше без любви, прожили вместе год, затем развелись. Сегодня я вернулся из поездки в Ленинград. Приглашали в Университет для обмена опытом.
Из рассказа Маргариты Иван Николаевич понял, что она тоже оставила Мастера:
— Вы понимаете, он там совсем один, ему некому помочь, я предала его, бросила в болезни.