Ее размышления прервал телефонный звонок, но к тому времени, как она дошла до холла, Адам уже подошел к аппарату.
— Это твой отец, — сказал он, протягивая ей трубку, и вышел из холла в гостиную, прикрыв за собой дверь.
Через некоторое время Лоури присоединилась к нему и стала наливать кофе в молчании, которое Адам прервал, уже не в состоянии его больше выносить.
— Твой отец беспокоится за Розин? — спросил он.
— Он доволен, что она так спокойно уснула. — Лоури поднялась со стула и села на диван рядом с Адамом. — Адам, что ты делаешь завтра?
— Завтра? — нахмурившись, переспросил он.
— Да, — кивнула Лоури, — завтра, двадцать пятого декабря, в праздник Рождества.
— Я не забыл. Я проведу этот день с матерью, что же еще?
Лоури запустила руку в свои волосы, откашлялась, посмотрела в сторону, а потом торопливо сказала:
— Папа подумал… то есть Холли предложила… если ты не захочешь, они все поймут, и я, конечно, тоже, так что ты волен отказаться, если хочешь…
— От чего отказаться, черт возьми?! — в отчаянии вскричал Адам.
Лоури набрала побольше воздуха.
— Назавтра обещали хорошую погоду, и это совсем недалеко отсюда, так что папа подумал, что, может быть, ты не откажешься приехать вместе со своей мамой к нам в Квамдервен… Я имею в виду, чтобы отпраздновать возвращение Розин и Рождество.
В глазах Адама зажглись огоньки.
— Твой отец приглашает меня?!
Лоури кивнула.
— И твою мать тоже.
Адам молча смотрел на нее с очень странным выражением.
— А ты?
— Я, конечно, тоже там буду, — небрежно ответила она.
Он взял ее руки в свои.
— Ты прекрасно поняла, про что я спросил, — с неожиданной силой сказал он, — ты хочешь, чтобы я там был?
Она молча кивнула. Он схватил ее в объятия поцеловал и, когда она ощутила его губы на свою губах, ей стало так легко и хорошо, что она не только позволила ему целовать себя, но и сама отвечала на его поцелуи. Однако, почувствовав страсть во всем его сильном теле, она отодвинулась от него, покачав головой.
Лицо Адама превратилось в бесстрастную маску.
— Значит, ты все еще наказываешь меня.
— Нет. Но Адам, ты ведь не думаешь, что едва ты вернешься в мою жизнь, как все автоматически станет как прежде. — Лоури встала с дивана. — Я больше не чувствую враждебности к тебе, Адам. Думаю, что прошедшие сутки многому научили меня, в том числе и расставили все по местам в моем отношении к тебе. Однако когда я просила остаться сегодня со мной, я не имела в виду свою постель, ты же знаешь это.
— О такой чести я даже и не мечтал, — горько ответил Адам и тоже поднялся. — Я ведь только поцеловал тебя, Лоури.
Они настороженно смотрели друг на друга, пока эту мрачную тишину не прервал звук церковных колоколов.
Адам вздрогнул.
— Наступило Рождество, Лоури. Время доброго отношения ко всем людям.
— Раз так, то, поскольку и ты тоже человек, — сказала она, улыбаясь, — и заслуживаешь доброго отношения, давай заключим перемирие. Счастливого Рождества, Адам!
Она подошла к нему вплотную и встала на цыпочки, чтобы поцеловать его в щеку.
— Счастливого Рождества, — отозвался он и осторожно поцеловал ее в ответ.
— Ну, а теперь, — деловито сказала Лоури, — как ты думаешь, твоя мама не перепугается до смерти, если ты ей сейчас позвонишь? Надеюсь, что нет. И не забудь, когда ты уговоришь ее присоединиться к Морганам на Рождество, напомнить ей, чтобы она убрала обратно в холодильник индейку.
День Рождества оказался самым странным и прекрасным рождественским днем в жизни Лоури. Она разбудила Адама очень рано, чтобы тот смог подарить дочке медвежонка и помочь ей открыть рождественский чулок с подарками. После торопливого завтрака Лоури отправила его в Лондон за матерью и, когда он уехал, нарядила Розин в комбинезончик и лыжную куртку, прикрепила подаренную Адамом брошь к воротнику своей новой красной блузки и отправилась в Квамдервен, до которого было два часа пути.