- Ее появление все поменяло, - признается Мартин задумчиво.
- Так и должно быть. Расскажи мне. Я могу узнать сам, но честнее узнать все от тебя. Твою историю в городе знают все жители, но я не уверен, что со мной будут обсуждать твою персону. Я нанес тебе оскорбление и теперь на меня в обиде целый город. Вот, что может сделать один фрукт. Ответь ты, как тебя угораздило стать смертным, и что такого уловила в тебе Нейда?
- Она почувствовала, - Мартин улыбается, почти ликует. - Почувствовала! Я многие годы убеждал себя, что все утрачено. Она вернула меня в такое состояние, какого я не испытывал давно. Я трепещу при звуке ее имени. Когда она улыбается даже тебе, мне хочется тоже улыбаться.
- Это любовь, - тоном знатока заключает Монту.
- Со мной? Знал бы ты, на сколько это невозможно! Я убивал свои привязанности постепенно и долго. Я потому и лечу безнадежных, потому что не стану жалеть, если победит смерть.
- И все же ты чуткий. Расскажи, как ты стал лекарем?
- Для этого придется рассказать всю историю.
- А мы торопимся? Мы не будем уходить из этой галереи, чтобы Нейде было удобно позвать меня, а в остальном, мы не ограничены ничем.
- А ты не собираешься…
- Нет. Мне сегодня не до сна. Я совсем отвыкну спать. У меня получиться.
- Это тоже из-за забвения, Монту.
- Наверное. Рассказывай. Речь ведь не обо мне.
Мартин собирается с мыслями.
- Это случилось так давно… Я еще помню прежнюю владычицу, странное мрачное существо, ей было тяжело в мире отца, существо совсем не похожее на Нейду. Она была смертной, отец возвысил ее. Она боялась меня, я вытворял разные дикие штуки, пробуя овладеть силой. Я не помню, когда она исчезла… Потом я услышал историю о том, что отец убил странника. Кажется, с того все и началось. Я попытался узнать, зачем. Это же странно. По закону странник либо должен служить владыке, либо должен покинуть миры. Я долго пытался выяснить сначала у отца, потом у сведущих мудрецов. Я очень упрям, если добиваюсь поставленной цели. Как не скрывал отец истину, я ее узнал. Тот странник ничего не нарушил. Отец уничтожил его оболочку, чтобы силу забрать. Представить сложно. Этого нет ни в одном законе. И должно быть за такое полагается возмездие. Однако, отец ничуть не пострадал.
А потом я узнал, что он захотел от меня избавиться, что ему нужен другой наследник. Не я.
Мартин остановился, перевел дыхание.
- У тебя есть брат?
- Нет. У отца не получилось создать мне замену. Он снова захотел учить меня. Это довольно больно уходить и быть снова позванным. Во мне не оказалось способностей достойных владыки. Отец мне этого не объяснял, я понял сам, исследуя историю моих предшественников. Я не дурно знал историю этого мира, потому что исследовал очень тщательно, но, как оказалось, знал не все. Я сделал открытие относительно себя. Дело было в том, что, по непонятной мне причине, с каждым поколением передавалось все меньше опыта. И вот настал мой черед, я не смог освоить того, что мои предшественники усваивали с легкостью. Все, что я научился делать, и великолепно, - находить изъяны в системе мира и исправлять их, по той же причине я хорошо лечу, потому что мне известно, где искать. Как и в твоем случае, я на третий день определил, что суть твоего чудного поведения - забвение. Ни один лекарь не отличил бы тебя от смертного, тем более не сказал бы, отчего ты не помнишь. Нейда не разгадала тебя, хоть верно назвала странником. Во время моей учебы, я вдруг понял, что не понимаю некоторых явлений, я, будущий владыка, не нахожу им объяснения. Я осознал, что не вынесу груз управления миром и разрушу его, я смогу разрушить, но не дам жизни новому. Я решился оставить долг наследника, я поселился здесь и избрал поприще равное моим способностям. Я стал лекарем и правителем для смертных. Я научился даровать смертным долгую жизнь, возвращать от порога смерти.
Какое-то время отец мне не мешал, я полагал, что он забыл обо мне. Потом он возник, он высмеял меня, он настаивал на продолжении обучения и отказался признать, что я не освоил и половины его опыта. Мне не давала покоя гибель странника. Монту, на твоем примере не трудно понять, что извести существо подобное тебе требует умения. Отец отказался мне рассказать ту историю. Тогда я впервые возразил владыке. Тогда он считал меня наследником. Сегодня ему возразил смертный. Он рассчитывал, что силой заставит меня повиноваться. В первый раз я имел больше возможностей, чтобы отстоять свой выбор. Едва ли сейчас я могу сотую часть. Но я упрям, - Мартин тихо засмеялся. - Я давно король и совершенно убедился, что лучше мне прожить свою эпоху не в качестве управителя мира, а его слугой. И вдруг Нейда сказала, что во мне еще что-то осталось. Я верю в это с трудом, но наша встреча - тому подтверждение. Быть может, я был трусом, когда отказался наследовать.
- По крайней мере, это было честно. Ты хороший правитель. Поданные любят тебя. Тебя встречали искренне. Как ты стал править, если мечтал лечить?
- По приказу владыки.
- Запутанная история? Тоже длинная?
- Нет. Это был просто приказ. Я перестаю быть великим и оставляю за собой знание и опыт, я принимаю на себя управление тем пространством, какое смогу освоить.
- Это ловушка? Кто определяет твои права? Тебе не позавидуешь.
- Это все же свобода.
- Ты уверен? Если будет его воля, он отберет у тебя Нейду.
Мартин остановился с беспомощным выражением на лице.
- Не говори мне этого. - Он повернулся и взял Монту за плечи. - Если бы ты хотя бы помнил, зачем ты тут? Не верю я, что такие, как ты, разгуливают по мирам из простого любопытства. Монту, ну, неужели ты не помнишь ничего?
- Ничего - это как? И что помнить?! И главное - я этого хочу?
- Ты залез на скалу, одолел зверя, ты придумал, как провести Нейду в город, наконец, отец ушел, ощутив тебя. Ты очень странный, Монту. Есть все признаки, что ты знаешь этот мир. Ты безотчетно ведешь себя правильно, ты его освоил. И, наконец, наша встреча - не случай. Сейчас я как никогда хочу вернуть тебе воспоминания. Дай мне несколько дней, я попытаюсь приподнять завесу над твоим забвением.
- Ну, попробуй, если тебе хочется, лекарь Мартин.
- Я не обижусь за это прозвище.
- Я не смеюсь. Ты больше лекарь, чем король. Вот и меня ты захотел лечить. Только зачем? Я не прошу тебя об этом.
Мартин оставил Монту гулять в галерее, а сам удалился к себе. Как же он устал! Путешествие, ночное появление во дворце, суматоха, потом дневные празднества. Нейда нашлась. Появился владыка. Он холодел при мыслях о нем.
Монту, Монту. Странник добавил хлопот. Его фигура и облик долго не покидали воображение Мартина. Он не смог заставить себя отдыхать и в ночи отправился в хранилище текстов, напугал жреца, а потом привел того в суеверный трепет просьбой найти тексты, касающиеся забвения, странников и звездных душ, вроде Нейды. Ждал он до самого утра, жрец словно не торопился. Все утро Мартин изучал тексты и ровным счетом ничего не нашел.
- А скажи, хранитель, - спросил он старого жреца, - слышал ли ты когда, чтобы было возможно вообще преодолеть забвение?
- Такое возможно лишь с утратой смертной оболочки, тогда воспоминания могут посетить носителя силы. А позволь узнать, светлейший король, ты что-то забыл?
- Не я.
- Не ты? - жрец смутился. - В таком случае я тебя разочарую, вспомнить может тот, кто забыл, он должен захотеть. Конечно, кто-то может ему помочь, тот, кто был ему известен прежде. Желание должно быть сильным. Жизненно важным должно быть такое желание.
Жрец настаивал. Мартин припомнил, что Монту ничуть не горел "жизненно важным желанием", скорее он был счастлив своим забытьем.
- А можно сделать так, чтобы тень желания стала жизненно важным желанием?
- Насилие? - удивился жрец и сделал протестующий жест.
- Отчего же. Побудить, просто побудить.
Жрец сделал еще один протестующий жест.
- Я хочу помочь.
- Без согласия забывшего ничего не выйдет.
Мартин на несколько дней забыл обо всем: своих обязанностях, городе, гостях. Никто во дворце его не видел.
Нейда справилась с потрясением и ей стало любопытно, отчего король Мартин, так жаждущий ее внимания, не нашел времени ее навестить. Она была убеждена, что он слишком близко к сердцу воспринял ее появление. И было отчего. Но почему он не идет к ней?