- Не говори так, - мужчина всхлипнул. - Ты свободная, а я серв - раб хуже скотины.
- Нас всех здесь сделали скотами. Давай убежим.
- Куда?
- Ривз! - раздалось совсем рядом. Женщина шарахнулась в сторону и затаилась. Ее дружок поплелся исполнять свои обязанности. Пока под каменными сводами гуляло эхо шагов, Роберт снял перчатки и подобрался к нише, из которой доносилось тихое прерывистое дыхание. Женщина ничего не услышала. Как только шаги затихли, она начала выбираться из своего укрытия. Тут-то ее и схватили крепкие, пахнущие металлом руки. Одна легла поперек тела, другая запечатала рот. Для того и перчатки снимал. Борьба была не долгой. Все попытки женщины высвободиться приводили к тому, что хватка становилась еще сильнее. Наконец ей стало нечем дышать, и она затихла.
- Не кричи, ладно? - прошептал Роберт ей в самое ухо. - Я не враг. Я тебе ничего не сделаю.
Кто его знает, убедил - не убедил? Убери руку, а она тут же изойдет на визг.
- Эй, девушка, слушай, что тебе господин рыцарь говорит. Не ори, будь умницей, зашептал Гарет. - Мы люди пришлые. Начнешь на помощь звать: и сама попадешься и нас выдашь.
Та поняла. Напружиненное, готовое к рывку тело обмякло. Роберт, была - не была, убрал руку.
Женщина заговорила не сразу, сначала отдышалась, а скорее потянула время. На вопрос как зовут, откликнулась:
- Бина.
- Мы только сегодня приехали. Слышала?
- Видела. Жаль только… - не договорила, спохватившись.
- Ты нас не бойся. Вставай, - Гарет протянул ей широкую как лопата ладонь. - Не обессудь, слышали мы ваш разговор. Не бойся, доносить даме Герберге не побежим.
- Давай отойдем куда-нибудь. Надо поговорить, желательно без помех, - Роберт настойчиво потянул невысокую кругленькую женщину за собой.
- Да куда же вы? Там стена глухая. Пошли за мной. Только мимо поварни осторожнее.
На повороте блик высветил ее лицо: уже не юное, но гладкое, чистое, с небольшим уютным вторым подбородком. Темные волосы выбились из-под головной повязки. Во всей ее манере чувствовалась уверенность. А в глазах плескались настороженность и страх. И еще нечто. Такие глаза бывают у тех, кто с совсем недавно потерял близких, вообще понес утрату. Память о благополучии еще держится, но ее уже затягивает боль и скорбь.
Коридорчик, светлая арка - поварня - еще коридорчик, ниша. За углом показалась низенькая в три аршина дверца. Бина бесшумно выскользнула наружу. Гарет, не принимая возражений, встал перед дверью, прикрыть от мало ли каких неожиданностей.
Вскоре женская головка просунулась обратно:
- Никого. Выходите скорее, и - в проход между сараями.
Точно - никого. Глухая без окон стена сарая отгородила их от посторонних глаз.
Рядом густо разрослись кусты, при необходимости в них можно было спрятаться самим или укрыть женщину.
- Нельзя мне на долго отлучаться.
- Ты, вроде, на пир не спешила?
- Да пусть они захлебнутся нашим вином. Мадам Анну не хочу одну оставлять.
- Tы при ней кто? Служанка?
- Я - племянница прежнего сенешаля Миле. Они дядю убить хотели. Этот боров Гинкер. Рожа красная, сам как бочка пивная… Куртка у него синяя, заметная.
- Он нас из зала провожал до алькова.
- Альков! Одно название. Весь замок разорили. Сука эта, Герберга, что получше в свои покои утащила. А ее ближние подобрали, чем она побрезговала.
- Кто они вообще? - прервал Роберт поток возмущения.
- Как это кто?!
- Откуда пришли? Как назвались?
- Так дама… Герберга, то есть, представилась кузиной барона. Будто в Святую землю с ним ходила. Война их развела. Потом они встретились, и раненый барон, в ожидании смерти, послал ее сюда, быть опорой мадам Анне.
- Они привезли с собой что-нибудь существенное? Письмо или какой-нибудь знак?
- Нет. Мадам Анна спросила, а та говорит, мол, не до письма было. Война, сражения…
- Интересно, из каких она будет? - задумчиво протянул Гарет. - По какой линии родственница?
- Ни по какой. Не было у Филиппа такой родни, - отозвался Роберт.
- Это что же? - глаза у женщины округлились. - Самозванка?!
- Да.
- А вы, рыцарь, только не гневайтесь, прошу, это точно знаете?
- Филипп ходил у меня в оруженосцах. Я его под рыцарское благословение вел. На посвящении тогда собрались все его родственники. Мы и потом с ними не однажды встречались. У братьев его матери гостили подолгу. А по отцовской линии там только двое кузенов, но оба в Палестине остались. Так что дама Гepберга может быть чьей угодно родней, только не барона де Барн.
- Тварь! Сатана! Гнида… - губы женщины побелели, ее затрясло. - Она, гадина, мадам… она ее своим людям…