Но сами не прочь отхватить кусок у соседа.
- Да, к норманнам соваться не с руки. Как бы не пришлось удирать, - откликнулся Хаген.
- Ты семейку Вермандуа знаешь?
- Кто ж их не знает?!
- Теперь представь, что нормандский герцог наложил на нейтральные земли, разде-ляющие эти два гнезда, руку. Что сделают Вермандуа?
- Да уж не станут за стенами отсиживаться.
- Но и норманны не потерпят самоуправства, - прозвучал из тумана голос Соля.
- Значит, эти две силы можно исключить. Остаются вольные баронства. Думаю, раз-бойники пожаловали оттуда, - сказал Роберт.
- Зачем тащиться в такую даль? Зори помаленьку соседей… - предположил Лерн.
- Э - нет! Там народ битый. Быстро выследят и объединяться, чтобы примерно нака-зать нарушителя спокойствия. Значит что? Значит, гнездятся они недалеко от края Пустоши. Незаметно ушли, незаметно вернулись, Бенедикт, кстати, тоже так считает.
- А говоришь подумать надо. Ты уже все надумал, - откликнулся Хаген.
- Мне надо знать ваше мнение.
- Я вот что скажу - Гарет откашлялся, но голос благозвучнее от этого не стал, - это правильно, что мы сюда тайком шли, всю дорогу следы заметали. А теперь надо бы завер-нуть в первое попавшее поселение, да и спросить погромче: как проехать в Барн. Замок Фи-липпа как раз в той стороне.
- Гарет прав, - поддержал Соль. - У разбойников, которых мы ищем, свои задачи.
Им связываться с хорошо вооруженным отрядом, путешествующим по своим делам, ни к чему.
- Значит, идем открыто, - подытожил Роберт. - В местные свары не ввязываемся, но внимательно смотрим и слушаем.
Туман поредел, однако солнце так и не показалось. Края поляны смазывались и колы-хались.
Но уже можно стало различить, тропу уводившую вправо. Лес безмолвно стоял, про-тягивая к людям черные руки-ветви, готовый поглотить и растворить в себе слабые, мягкие копошащиеся внизу создания.
***На седьмой день пути в воздухе появился запах гари. А предчувствие появилось задол-го до того, как отряд выехал на обширное расчищенное пространство, бывшее некогда хуто-ром. Трагедия случилась не меньше месяца назад. Распрямились пушистые побеги дягиля. На огороде курчавились лебеда и мокрец.
Под копытом коня хрустнул глиняный черепок.
Первый, уже обобранный зверьем труп, обнаружился у самой гари. Рядом валялось лезвие косы. Человек погиб с оружием в руках. Чуть дальше лежали еще два остова, присы-панные землей. Встав полукругом, рыцари разглядывали руины.
Роберт уже собирался отдать приказ, копать могилу, когда в центре гари, за камнями закопченного очага обозначилось движение. В одно мгновение он оказался на земле. Спешились Хаген и Лерн. Соль и Гарет, прихватив повод Дени, кинулись под защиту деревьев.
Рыцари успели построить черепаху, когда из-за обгоревшей балки бочком выползла тощая, согнутая женщина.
- Смотрите по сторонам, - прошептал Роберт.
Старуха в серой, обтрепанной по подолу рубахе и темном плаще выбралась на ровное, постояла, присмотрелась… и, опираясь на клюку, двинулась им навстречу.
Вблизи Роберт рассмотрел, что лицо у нее не такое и старое, только совсем темное от загара: острый подбородок, тонкий чуть крючковатый нос, неожиданно, красивый рот и светлые, без следов старческой пелены, глаза. Она смотрела внимательно, без тени страха.
- Зря испугался мессир. И людей зря переполошил. Одна я здесь, и тебе не враг.
- Хаген, Лерн, что по сторонам? - спросил Роберт, опасаясь пропустить малейшее движение странной женщины.
- Ничего.
- Все тихо.
Роберт не торопился опускать щит, а женщина постояла, будто ожидая, что эти трое одумаются, потом безнадежно махнула рукой и, развернувшись, пошла обратно к развали-нам. Роберту показалось, что сейчас она завернет за остов, торчавшей черным зубом стены, и пропадет, раствориться в сером дне.
- Постой, добрая женщина.
Он шагнул, забрасывая меч в ножны, однако, товарищам подал знак, оставаться на мес-те.
- Да не маши ты руками. Говорю же, нет тут никого, - проворчала женщина.
- Кто ты?
- Живу в лесу неподалеку.
- Одна?
- Да.
- А здесь что делаешь?
- Ищу, не осталось ли чего. Может, нож или горшок целый найду. Мне все пригодит-ся, - она говорила спокойно, слезливости, дабы разжалобить богатого путника, в голос не подпускала. Да и нормального страха человека, застигнутого в лесу незнакомыми воинами, у нее не было. Она не боялась!