Еще вчера Тиса поведала, что вначале лета, когда уже засеяли поле и посадили огород, в округе появились чужие.
Сын Бьерна прибежал с известием, что на дальней поляне видел верховой оружный от-ряд.
Сколько человек? Не знает. Паренек нерешительно загибал грязные пальцы. Прошли шагом по тропе к Большой Пустоши.
- Они меня не заметили.
- Кто такие, не разглядел? - допытывался Бьерн.
- Нет.
В одном мальчик был уверен - это благородные. Может, отряд какого барона? Только что им туту делать? Вдоль Пустоши почти никто не селился, стояли только одинокие, редкие хутора.
Следующая встреча с таинственным отрядом произошла дней через двадцать. Они, должно быть, возвращались, везли раненого, потому и завернули к человеческому жилью.
За Тисой послали. Незваным гостям требовалась знахарка. Во дворе добротного дома родичей толпились все его обитатели - их попросту выгнали. На порог вышел невысокий воин в длинной с прорезями блестящей кольчуге. На голове - шлем с бармицей, закрываю-щей половину лица.
- Вот как у тебя, - указала Тиса на Роберта. - Я, когда вас увидела, подумала, те возвращаются. Потом уже разобрала, что не они. Да и фигура у тебя другая.
- Чем отличается?
- Ухваткой.
- Как это?
- Не так ходит, пригибается, ноги не так ставит…
- Мы все по-разному ходим.
- Я не о том. Не мужчина это - женщина.
Роберт сразу вспомнил Бригитту. Как она ни рядилась в доспехи, что перед тобой жен-щина не догадался бы только слепой.
- А остальные?
- Обычные. Никого раньше не видела. Да и откуда? Далеко не хожу. По окрестным хуторам разве, когда призовут.
- По соседям о чужих не слышно?
- Никто их не видел, а следы находили.
- Куда ведут?
- Так ведь не знает никто, - Тиса отвернулась и пошла по своим делам.
- Дальше, что было? - спросил ей в спину Роберт.
- Через седьмицу напали на хутор, пожгли и всех положили, - отозвалась женщина,
- Марта с младшими в доме. Кости там, под головешками. А перед порогом Бьерн и двое старших. Я их землей присыпаю, а звери раскапывают.
После ее рассказа Гарет молчком взял лопату с коротким черенком и, кликнув помощ-ником Дени, ушел.
На карту наползла тень. Тиса, несмотря на увечье, двигалась чрезвычайно тихо.
Шагов женщины не услышали ни Роберт, ни Лерн. Она заглянула в испещренный линиями перга-мент. Черная крестьянка, конечно, не умела разобраться в этой премудрости, но Роберт все же решил попробовать:
- Смотри. Вот Пустошь, видишь, камни нарисованы. Вот - ваш лес. Палец ткнул в мелкие раскиданные по пергаменту деревца. Здесь Норманнское герцогство. Мы где-то тут. - Роберт обозначил точку у края Пустоши. - Подскажи, в какой стороне видели следы отряда.
- Как же я тебе подскажу, я ж не знаю где у тебя тут закат, где восход. Ни речек, ни ручьев…
Лерн быстро сообразив, в чем затруднение, нарисовал стороны сета, волнистой линией по верхнему краю обозначил морской берег.
Но Тиса покачала головой. Она с отсутствующим видом глядела на карту и думала о чем-то своем. У Роберта мелькнула мысль, что женщина молчит не по тому, что не может сориентироваться, а по тому, что не хочет говорить. Царапнуло подозрение, а следом мутное и нехорошее: она боится за них, а еще хуже - знает, что они не вернутся.
- Подумаю, завтра скажу, - буркнула женщина и поспешно ушла.
Лерн пристально смотрел ей вслед. Она досеменила до дома, заглянула в дверь, выта-щила из-за нее корзинку и, завернув за угол, пропала.
- Как ты думаешь, почему она не хочет говорить? - обернулся он к Роберту.
- Да уж ни как не потому, что любит разбойников.
- А почему, собственно, нет? Осталась же она жива. Дураку ясно - они вернулись убрать свидетелей. Кроме наших хуторян их никто не видел.
- Она могла спрятаться.
- А могла и договориться.
Лерн сам не очень верил в то, что говорил но сумел таки заронить определенные со-мнения в душу Роберта.
Вечер стоял тихий и теплый. Еда была простой, но сытной. Тело отдыхало. Хаген, вы-пив настой, тут же отправил набоковую. Рядом свалился, убегавшийся за день, Дени. Соль и Лерн посидели немного у раскрытой двери и тоже ушли спать. Только Гарет еще возился со сбруей, прилаживая что-то при свете очага. Тиса сидела рядом. Они изредка перебрасыва-лись словом и надолго замолкали. Ни дать, ни взять - старые супруги, накормив и уложив чад, ведут давний разговор, который оборвется только с их жизнью.
Роберт бодрился, пока ни начал клевать носом. Стало очевидно - Гарета ему не пере-сидеть. Не страшно, время впереди еще было. Они решили выступать послезавтра. У него оставался день на выяснение всех обстоятельств.