Одному старому другу, живущему в Калифорнии, Пегги пишет: «Толпы на улицах были куда больше тех, что приветствовали Линдберга и Рузвельта… Так что я едва не лопнула от гордости за свой город».
А вот как прокомментировал премьеру Джон в письме к Давди: «Что бы там ни говорили о фильме — одно несомненно: шуму он наделал много».
Глава 23
В январе 1940 года Пегги легла в госпиталь на операцию, которая была отложена из-за премьеры. Она провела в больнице три недели, поправляясь и ожидая, что этот год будет, по крайней мере, годом, когда она почувствует себя совершенно здоровой. Однако, вернувшись домой, она поняла, что состояние Джона еще более серьезно, чем ее собственное. У него были высокая температура и состояние полного упадка сил. Врачи подозревали мальтийскую лихорадку и положили его в госпиталь, но ни одно из проведенных исследований не дало положительного результата, и через несколько дней Джон вернулся домой. В течение шести недель он чувствовал крайнюю слабость и никто, казалось, не знал, в чем же тут дело.
Когда пришло лето, а вместе с ним и южная жара, обрушившаяся на Атланту, Джон пишет матери:
«Писал ли я тебе, что мы обзавелись, наконец, бухгалтером, как и давно собирались? И с первого же вечера, как только он приступил к работе, я почувствовал огромное облегчение. Конечно, вести бухгалтерию нашего предприятия «Маргарет Митчелл, писательница» — само по себе занятие не особо обременительное, но пытаться совмещать его со всеми другими делами, которые необходимо стало делать в этом доме в течение последних трех лет, — это уже становится занятием самым обременительным из всех, какие только можно себе представить.
До сих пор я сам был в некотором роде бухгалтером, и меня постоянно мучила мысль, что я на месяц-другой запаздываю с ведением учета расходов и т. п. И сейчас, когда это бремя, наконец, свалилось с моих плеч, я корю себя за то, что давно не передал эту работу кому-то другому, особенно если учесть, что плата за нее чрезвычайно мала. Человек может заниматься ею в течение одного — двух вечеров в месяц, а поскольку мы платим только за отработанное время, то и расходы наши невелики. Зато как приятно сознавать, что мы с Пегги теперь свободны от этой работы!
Конечно, образно выражаясь, я катался по полу, хохоча во все горло, представляя себе фирму «Митчелл и Марш», имеющую собственного бухгалтера! Это одна из тех забавных нелепостей, которые характерны для той странной ситуации, в которой мы с Пегги оказались (и которая всегда будет казаться мне странной). Но я могу смириться с одной-двумя нелепостями, если они помогут мне избавиться от необходимости работать день и ночь по семь дней в неделю. Ибо меня пугает сама мысль о том, чтобы провести еще одно лето, работая в поте лица по ночам, и я не собираюсь больше этим заниматься, если есть возможность так или иначе этого избежать».
В конце концов диагноз «мальтийская лихорадка» подтвердился, и Джону пришлось взять в своей компании «Джорджия Пауэр» неоплачиваемый отпуск на несколько месяцев.
«Поездки куда-либо — это несбыточная мечта, — писала Пегги Грэнберри, — но я продолжаю мечтать». Летом 1940 года, несмотря на нездоровье Джона, у Маршей, наконец, наступила первая передышка в испытании славой. Бухгалтер вел их счета, Маргарет Бох занималась всеми остальными делами, а Бесси по-прежнему держала в руках дом. Кэрри Лу, жена Стефенса, помогала Пегги ухаживать за больным отцом. А если учесть, что писем от читателей стало приходить намного меньше, то можно сказать, что у Пегги наконец-то появилось время на давно откладываемые дела.
Однако, как писала Пегги Грэнберри, она по-прежнему не могла выйти на улицу без того, чтобы ее не остановили и не поинтересовались, правда ли говорят, что она работает над продолжением романа «Унесенные ветром». Сама Пегги в шутку называла его «Принесенные бризом», а о содержании романа с юмором писала, что это будет высокоморальный трактат, в котором у всех героев, включая и Красотку Уотлинг, изменятся души и характеры и все они погрязнут в ханжестве и глупости.