И он протянул ей лист бумага, на котором были перечислены некоторые страницы из рукописи Пегги, не подлежащие уничтожению. Как объяснил Джон, они должны быть запечатаны в конверты и помещены в банковский сейф с условием их вскрытия лишь в том случае, если вдруг авторство Пегги в отношении романа «Унесенные ветром» будет кем-то поставлено под сомнение. И затем Джон дал секретарю еще один перечень — всей переписки Пегги, предупредив, что Бох должна уничтожить все, «не оставив ни клочка бумаги».
Написанный аккуратным, четким почерком Джона, список содержал имена Медоры, Августы, Ли Эдвардса, Марджори Роулинс, Фейс Болдуин, Клиффорда Давди, Эдвина Грэнберри, Старка Янга, Гершеля Брискеля, Лу Коул, Гарольда Лэтема, Джорджа Бретта и многих других.
С 1935 года Пегги все свои письма печатала под «копирку», оставляя один экземпляр у себя. Маргарет Бох собрала все эти копии, указанные в списке Джона, хотя, конечно, сжечь она могла лишь те бумаги, что находились в доме у Маршей, а ведь каждый из корреспондентов Пегги тоже мог хранить у себя копии своих и чужих писем. И Маргарет Бох сказала об этом Джону.
Было решено, что Джон и Стефенс обратятся ко всем корреспондентам Пегги с просьбой уничтожить все ее письма, которыми те располагают.
При помощи старого дворника Маргарет Бох стащила все бумаги, обреченные на уничтожение, вниз, в подвал, где находилась бойлерная. И потом стояла и смотрела, как огонь пожирает бумаги Пегги.
Она ждала, пока не исчезнет в пламени последний клочок, не в силах сдержать слез. Плакал и дворник-негр. Им обоим казалось, что сейчас здесь в огне горят не просто бумаги, а сама Маргарет Митчелл… Джон сказал, что такова была воля Пегги, и Маргарет Бох поверила ему и согласилась уничтожить архив. Но со временем ей становилось все труднее и труднее доказывать самой себе, что она поступила правильно…
Послесловие
Кусты бирючины перед домом Джона Марша на Уолкер-террас сильно выросли, что вызвало недовольство Джона: он не любил подстригать их, чтобы превратить в плотную ровную «живую» изгородь.
Была весна 1952 года. Кусты цвели, и их сильный сладкий аромат наполнял комнаты. Пегги никогда всерьез не думала о собственном доме, тогда как у Джона это была давняя и страстная мечта. И потому, как только все вопросы с наследством были улажены, Маргарет Бох занялась поиском подходящего дома…
Она же помогла Джону переехать в купленный им прелестный одноэтажный коттедж на Уолкер-террас незадолго до Рождества 1949 года. В доме была еще и отдельная квартирка, в которой поселилась Бесси, поскольку за Джоном нужен был постоянный уход. И в течение трех с половиной лет, прошедших со дня гибели Пегги, Джон жил тихой, но насыщенной жизнью.
Стефенс взял на себя ведение почти всех дел фирмы «Маргарет Митчелл», однако все вопросы, связанные с иностранными изданиями, Джон решал сам.
У него было несколько друзей, частенько заходивших проведать его, а Маргарет Бох возила его на машине всюду, куда он хотел поехать. Любимым его увлечением стала опера, и Джон с нетерпением ждал весенних гастролей оперных трупп, приезжавших в Атланту, посещая почти все их спектакли.
В конце апреля 1952 года вместе со своим другом Биллом Корли он слушал оперу «Кармен» с Дороти Кирстен в главной роли. Джон был очарован этой певицей и, покидая театр, сказал Корли: «Она — женщина моей мечты!»
В следующий понедельник, 5 мая 1952 года, Джон чувствовал себя плохо: его одолевала сильная слабость, вызванная, как он считал, приемом многочисленных гостей, побывавших у него в выходные дни. Бесси приготовила обед и, найдя, что он выглядит «осунувшимся», сказала, что ему лучше прилечь. Но Джон еще долго сидел за столом, читая.
Около одиннадцати часов вечера Бесси услышала, как Джон зовет ее, и поспешила в его комнату. У Джона начался очередной сердечный приступ. Бесси уложила его в постель и вызвала «скорую». Но когда врачи прибыли, было уже слишком поздно.
«Папа» «Унесенных ветром» скончался, пережив «маму» на три с половиной года…
Маргарет Митчелл оставила все права на свой роман Джону Маршу, после смерти которого они перешли к Стефенсу Митчеллу.
Когда однажды во время какого-то интервью Стефенса спросили, о чем эта книга, он ответил так: «Совсем не о войне или ее последствиях, и не об умении приспособиться к переменам. Все это только фон. По сути же — это роман о наследовании определенных черт характера и свойств натуры, таких, например, как юношеская любовь к одному мужчине. Мать Скарлетт О’Хары, Эллин, была влюблена в своего никчемного кузена Филиппа, убитого, в конце концов, в салуне. Но она вышла замуж и была примерной женой своего мужа-плантатора, умерев, однако, с именем кузена на устах. Ее дочь, — продолжал Стефенс, — унаследовала от матери эту черту. Она тоже любит своего деревенского поклонника, но не может заполучить его. И она пройдет и через ад, и через все, что угодно, чтобы добиться его. А когда после всех этих событий — войны, мора и т. п. — она все-таки добивается Эшли, ей вдруг становится совершенно ясно, что это была всего лишь юношеская мечта. И в результате — тупик. «Унесенные ветром» — это психиатрический роман».