Еще я помню, как Володя очень красиво дрался. Тогда он потряс мое воображение, почти как пением. Мы сидели в ресторане и ели бефстроганов из одной мисочки двумя вилками. И вдруг ко мне пристал какой-то мужик. Но он даже не успел начать приставать, как Володя полез драться… Бог мой! Все в ресторане повскакали с мест, скатерти и графины летали в воздухе! Именно так снимают «каскады» в кино… Володя выскочил из пиджака, выскочил из свитера, четыре человека хватают его с разных сторон, вдруг он уже на столе! Музыканты на сцене «балдели». В драку они не вмешивались, молча «болели» за Володю. И когда стало ясно, что он победил всех, — нам принесли бесплатный ужин… Все получили удовольствие.
Высоцкий работал тогда в Театре им. Пушкина. Он ездил в Москву на спектакли?
В театре он тогда как бы дорабатывал… Мы снимались по времени больше, чем планировалось: актрису сменили, чего-то не успевали… Срок, на который его отпустили в театре, кончился, ему надо было играть в спектаклях. Раз-другой он вроде бы ездил, потом как-то не доехал… И его просто уволили. Но тогда уволили довольно мирно, кажется, «по собственному желанию». Володя уже очень неохотно туда ездил, а работа в кино ему доставляла удовольствие. В картине было много потрясающих актеров, просто потрясающих! И Володя был среди них как равный — не просто по легкой актерской демократии — а потому, что они на самом деле к нему хорошо относились. Ефима Копеляна Володя полюбил, что называется, на всю жизнь. Ефим водил нас в свой театр, из-за кулис мы любовались, как он играет в «Скованных цепью». Это было замечательное время…
Вместе вы в Москву летали?
Несколько раз. Летали на ноябрьские праздники. И чтобы не тратить деньги на билеты — студия такие праздничные поездки, естественно, не оплачивала, — мы летели с летчиком, который был консультантом на картине. Звали его Спартак… А фамилия… Гриневич! Спартак Гриневич. Он нас возил в кабине самолета, безо всяких билетов.
А окончательное возвращение в Москву?
Приехали домой. Конечно, вся моя семья пришла в ужас. Не потому, что Володя показался им глупым, не потому, что они подумали: он — нечестный и неблагородный человек… Нет. Может, и у них было какое-то тщеславие: я, студентка, снимаюсь в главной роли! Может быть, они ждали чего-нибудь необыкновенного… Человек высокого роста, в шикарном костюме придет с цветами и сделает препозицию насчет их дорогого дитя… Во всяком случае, они приняли нас прохладно.
А у меня это отдалось потом тем, что с момента рождения Аркаши я уже думала, что буду чьей-то свекровью… Что мой ребенок кого-то ко мне приведет… И, наверное, неплохо, что я увидела, как это ужасно, когда не с первого раза все хорошо.
И Нина Максимовна — Володина мама… Поначалу и она отнеслась к этому сдержанно. Тем более, она-то знала, что Володя еще женат на Изе (Иза Константиновна Высоцкая — первая жена В. С. Высоцкого. — В.П.).
Потом я познакомилась с Семеном Владимировичем Высоцким и тетей Женей, и одновременно с большим количеством родных Володи. В Киев уезжала мать Семена Владимировича. И там на вокзале были все: и дядя Леша (Алексей Владимирович Высоцкий) с тетей Шурой, Лида Сарнова с Виталиком… И мы все познакомились. Там мне показалось немного теплее, но в то же время я почувствовала… Да, праздничная атмосфера, да, семейная торжественность, а там, внутри, — бог знает как…
Первое время мне было обидно, что Володю моя семья не очень приняла, за исключением бабушки — ей он понравился сразу. Было обидно, что я неканоническим способом попала в Володину семью… Конечно, всех смущало то, что мы очень долго были не зарегистрированы, не «расписаны». А в то время это было важно — на матерей-одиночек смотрели очень недоброжелательно. Но вот честно: для нас с Володей это никакого значения не имело.
Отношение Высоцкого к детям?
Давайте разделим: отношение Высоцкого к детям и отношение Высоцкого к женщинам. Детей — даже собственных — Володя немного стеснялся. Не потому, что он к ним плохо относился, а именно потому, что уважал их, даже грудных детей уважал. Это звучит смешно, но это так. Уважал. Как мы — робеем перед высшим судом, перед высшим авторитетом. И не потому, что чувствовал какую-то вину, нет. Но стеснялся детей… Он боялся им не понравиться! Честное слово! Причем с самого начала. И никогда не подлизывался…
Дети — это много домашней работы: стирка, уборка, пеленки…
Никогда никакой домашней работой Володя не брезговал. Он и пеленки стирал, и таскал детей на руках, и бегал за молоком… Домашнюю работу он делал весело и артистично. Скучал без детей, беспокоился за них. Как многие отцы, он беспокоился даже больше, чем я, потому что просто не знал, насколько прочны у ребенка руки и ноги. Никогда с детьми не сюсюкал. Не только с нашими, вообще никогда. Никаких специальных детских словечек не было, — всегда серьезно, как со взрослыми, как с равными…