— Какого черта вы делаете на этой дороге?
Мой ответ был настолько банален, что лишь потом, когда снова вспоминала все подробности этого конфликта, я поняла природу своего огреха. Это был откровенный штамп, я же всегда избегала любых стереотипов в своих книгах и нещадно критиковала коллег, заметив нечто подобное в их сочинениях.
— Вы понимаете, кому вы это говорите? — кипятилась я. — У нас свободная страна. Во всяком случае, мне так кажется.
Гнев мужчины рос, словно тесто на дрожжах. Зрачки его темно-синих глаз расширились, дыхание прервалось, пока, наконец, он не процедил:
— Соблаговолите повнимательнее посмотреть в мою машину. — Он резко выбросил руку в сторону «ровера». — Вы увидите, если, конечно, ваше зрение столь же хорошо, как и ваше водительское мастерство, что в салоне сидит невеста. Кроме того, как вы, наверное, догадываетесь, она едет на собственную свадьбу, точнее говоря, ехала. Из-за вас, мисс, невеста опаздывает под венец.
Я собиралась ответить грубияну, что не могу дать задний ход по такому крутому подъему, но тетя Мэгги, как всегда, опередила меня, язвительно заметив:
— Если вы так торопитесь, то нечего стоять здесь и зря терять время. Вам надо спуститься вниз и уступить дамам дорогу. Мы не можем ехать назад по этим колдобинам.
Светловолосый монстр едва не задохнулся от ярости, но, сдержав гнев, спокойно промолвил:
— Мадам, еще два автомобиля поднимаются по этой дороге, и они наверняка уже где-то рядом.
— Прекрасно! — Тетя Мэгги сделала особое ударение на этом слове, с которого она обычно начинала свои нравоучительные монологи. — Прекрасно! Им тоже придется вернуться назад, и чем быстрее вы сделаете то же самое, тем больше вероятность, что ваш кортеж вообще попадет сегодня в церковь.
— Дэви!
Из открытого окна «ровера» показалась женская ручка, махавшая нашему обидчику. Невеста, видимо, не рискнула высунуть в окно голову, чтобы не испортить прическу. Я смотрела на нее через лобовые стекла: меня переполняло злорадное чувство. Чем дольше я ее задержу, тем больше получу удовольствия.
«Нет, нет! Не делай этого», — подсказал внутренний голос.
Я посмотрела на обладателя «ровера» и миролюбиво сказала:
— Я не смогу проехать задним ходом по такой извилистой дороге, она слишком крутая. Как далеко надо спускаться, чтобы разъехаться?
Странно, но я смотрела не в синие глаза незнакомца, а на его рот — он был слишком изящен для такого крупного лица. Глядя на красиво очерченные, чувственные губы, я вновь ощутила прилив неукротимой ненависти к сильному полу. Все мужчины жестоки. Я ненавидела всех мужчин, всех, всех, всех! Воспоминания недавнего прошлого бешено закружились в голове.
«Неправда, — произнес внутренний голос. — Ты ненавидишь только одного».
«Нет, двух», — чуть было не крикнула я. В это мгновение я ненавидела это загорелое лицо, эти темно-синие глаза и белесую густую шевелюру.
Пристальный взгляд яснее слов выражал мои нелицеприятные чувства, участник этой безмолвной дуэли тоже смотрел мне в глаза; я бы не удивилась, если бы его рука поднялась и ударила меня. Но, подобно разъяренному льву, в один прыжок он вернулся за руль своего автомобиля.
С завидной шоферской сноровкой он повел свой огромный лимузин назад по оврагу. Как только я последовала за ним, до меня донеслось предостережение тети Мэгги:
— Осторожно! Будь умницей, спускайся потихоньку.
Если бы она знала, как меня одолевало страстное желание нажать на газ и смести этого надменного мужлана с дороги!
На какое-то время черный автомобиль скрылся за очередным поворотом, и, когда мы его увидели снова, он был неподвижен. Сверху были видны еще две автомашины, стоявшие ниже. Владелец «ровера» бежал к ним и выкрикивал какие-то распоряжения. Звук его голоса долетал и до меня, но я не обращала на него внимания, потому что пристально смотрела через лобовое стекло на невесту, а она разглядывала меня с переднего сиденья «ровера».
Меня раздражала неуместная восторженность тети Мэгги, ее восклицания: «Надо же, а она красивая! Как жаль, что именно с ней случилась вся эта неразбериха»!
Подтянув ручной тормоз, я собралась выйти из машины. Тетя Мэгги взяла меня за руку и встревожено попросила:
— Не надо, Пру.
Я мягко высвободила руку и оказалась на дороге. Тетя старалась урезонить меня:
— Не делай этого, дорогая!
Невзирая на мольбы почтенной прозорливицы, я приблизилась к окну «ровера», из которого на меня смотрело милое лицо девушки. Я не представляла, с чего начать разговор и что вообще толкнуло меня на этот неосознанный шаг; но я удивила саму себя, когда вдруг принесла извинения ни в чем не повинной невесте и сказала:
— Мне жаль, что все это случилось.
— Ну что вы, не расстраивайтесь, все будет хорошо!
Счастливая улыбка девушки причиняла мне боль. Ее доброжелательность почему-то задела мое самолюбие. Я бы чувствовала себя гораздо лучше, если бы она, как и ее спутник, пришла в ярость. Невеста обезоруживала своей трогательной, детской доверчивостью.
— Джимми будет терпеливо ждать. Он уже ждет несколько лет. Не расстраивайтесь. Задержка — это не ваша вина. Я всегда говорила, что у подъема следовало поставить предупреждающий знак.
— Нам посоветовали ехать по этой дороге.
— Посоветовали? — удивилась она. — Кто же это сделал?
— Какой-то пожилой джентльмен в деревне.
— Интересно, кто бы это мог быть?
Я была поражена великодушием девушки. Она ехала на собственную свадьбу, а ее юное симпатичное лицо исказилось от негодования: кто же мог посоветовать мне ехать им навстречу?
Увидев, что водитель «ровера» бежит по колее вверх, я еще раз извинилась:
— Мне очень жаль, — и поспешила к своей машине. Я не успела взяться за руль, как надо мной опять появилось огромное лицо, и я услышала властный низкий голос:
— В полумиле вниз по дороге есть что-то наподобие площадки для разъезда. Она на боковом склоне. Посмотрим, как вы справитесь с этой вообще-то простой задачей.
«Ровер» опять двигался назад, но уже не столь быстро: его ограничивала черепашья скорость спускающихся перед ним машин. Казалось, прошла целая вечность, прежде чем мы достигли так называемой площадки. То, что это была она, я смогла определить только по выразительной жестикуляции водителя «ровера».
— Ты не сможешь туда подняться, — заволновалась тетя Мэгги. — Мы неминуемо перевернемся.
Я остановила машину. И правда, уклон был слишком крут. По крайней мере, для моего легкого автомобильчика. Машина типа стоявшего передо мной старого «ровера» могла легко подняться и свободно удержаться на этом чертовом склоне.
Я живо представила себе, как мы переворачиваемся и стремительно летим вниз. Высунувшись в окно, я крикнула самовлюбленному «Дэви» — так назвала его девушка:
— Слишком круто!
Из великолепного «ровера» раздался знакомый голос:
— Туда можно заехать. Оставайтесь на месте, я сейчас покажу, как это делается, мисс!
Я следила, как «ровер» взобрался на склон и словно завис в воздухе.
— Ты никогда не сможешь осуществить такой головокружительный кульбит. Даже не пытайся! — запротестовала тетя Мэгги.
— Я не позволю, чтобы этот большеголовый циклоп взял надо мной верх!
Меня охватил азарт. Как только черный «ровер» спустился на дорогу, я включила первую передачу и медленно, очень медленно взобралась на подъем.
— О боже! Мы перевернемся! Мы точно перевернемся!
— Тетя Мэгги, умоляю, помолчите.
К моему удивлению, тетушка умолкла. Когда из-за резкого наклона машины она схватилась за ручку, чтобы удержать равновесие, я приказала:
— Не двигайтесь.
В ответ раздался глубокий вздох, растворившийся в реве автомобилей, проезжавших друг за другом мимо нас на полной скорости. Вскоре мы остались одни на шоссе.