— Пидем до Васыля. Мабуть, у него знайдется.
Прежде чем отправиться за седлом, Белозерцев послал взвод во главе с Кашиным дальше.
— Прочешите лес, нет ли там немцев, — распорядился он. — Я догоню.
Лес начинался прямо за околицей деревни, и сержант Кашин повел туда разведчиков.
У Василя, такого же иссушенного старостью селянина, как хозяин, седла не нашлось. И Белозерцев сел на неоседланного буланку, рысцой погнав его к лесу.
Тихонько насвистывая, въехал он в чащобу и перевел коня на шаг. То и дело приходилось нагибаться, отклонять рукой нависшие ветки…
Гортанный окрик «Хальт!» сбросил Белозерцева с коня. Автоматная очередь осыпала его, лежащего, листьями и ветвями. Буланый, продираясь через кусты, метнулся в сторону и исчез в зарослях.
Белозерцев, притаившись за деревом, осторожно выглянул. Трое немцев, озираясь, торопливо убегали. Николай, стреляя на ходу, пустился вдогонку. В зарослях он потерял гитлеровцев, но зато встретил своих бойцов прибежавших на выстрелы.
— За мной! — скомандовал Белозерцев.
Впереди снова мелькнули спины немцев. Они бежали пригнувшись, лавируя в кустах. Разведчики настигали их. Один обернулся, вскинул автомат, прицеливаясь в Белозерцева. Но его упредил Дима Бондарев — скосил немца короткой автоматной очередью. Михаил Чебодаев срезал двух других.
— Что же вы, братцы, наделали? — упрекнул Белозерцев Бондарева и Чебодаева. — Надо было хоть одного взять живьем. Опять мы без «языка»!
— А если бы тебя, командир, прихлопнули? — возразил Бондарев. — Нет уж, мне больше по душе мертвый враг.
Убитые оказались радистами. У двоих за спиной висели портативные рации, один так и не выпустил из руки микрофон.
— Связь держали, — сделал вывод Туров, — Наверно, в лесу еще есть фрицы.
— Проверим, — Белозерцев поправил висящий-на широкой груди автомат. — Рассредоточиться… Пошли.
Разведчики, растянувшись в редкую цепь, с оглядкой двинулись дальше. В глубине леса они наткнулись на группу фашистов. В короткой схватке четырех уложили, а пятый уцелел. Это был обер-лейтенант с Железным крестом под воротником. Не молодой уже, с проседью на висках, с острым подбородком… Он озлобленно выдавливал какие-то хриплые, недобрые слова, когда Белозерцев снимал с его ремня парабеллум вместе с кобурой.
— Хорош гусь, такой нам и нужен, — довольный удачей, проговорил Белозерцев. — Рогожин, бери пару бойцов и доставь пленного обера в деревушку. Там уже должен быть штаб полка.
Младший сержант Рогожин вместе с двумя разведчиками повел пленного из леса.
— Смотри, не упусти! — напутствовал его командир взвода.
Только Рогожин скрылся из виду, как наскочила новая группа фашистов, теперь уже более многочисленная. Притом с явным намерением расправиться с разведчиками.
Белозерцев принял бой: не в его характере было отступать. Оставив на месте Кашина с отделением, он с двумя другими обошел атакующих с правого фланга. Яростной была эта схватка, накал ее нарастал, и быстрого окончания пока не предвиделось.
В пылу боя Белозерцев не заметил, как рядом с ним появился Рогожин. Он топтался около командира и силился о чем-то доложить, но не решался. Наконец, собрался с духом:
— Товарищ старший сержант…
— А? — обернулся к нему Белозерцев. — Доставил пленного?
— Нет.
— Как, нет?
Рогожин, утирая рукавом кровь со щеки, рассказал, что обер-лейтенант перед выходом из леса выхватил из кармана гранату, подорвал себя и ранил двух конвоиров.
— Вот и меня задело.
— Эх ты, растяпа! — выпалил Белозерцев. — Прошляпил-таки… Ну вот что, Рогожин. Сам прозевал — сам и промах исправляй. У тебя теперь одна задача: взять «языка». И обязательно офицера!
Помолчал и добавил:
— Немцы — они тоже соображают башкой: чуть дай промашку — получишь по загривку.
Не везло в тот день младшему сержанту! Взял он второго пленного с офицерскими погонами, но по дороге в тыл на конвой напали немцы и отбили у Рогожина «языка». Тут уж командир взвода совсем взъярился:
— Уйди с глаз!
Рогожин, не стесняясь хлынувших слез, в одиночку бросился вслед немцам, отнявшим у него «языка». Белозерцев тут же послал ему в помощь отделение разведчиков.
Они догнали гитлеровцев на краю леса: тех было около десятка. И Рогожин, не стреляя, влетел в самую гущу врагов, сбил с ног «своего» офицера, всем телом прижал его к земле. Вид у младшего сержанта был такой свирепый, что остальные немцы просто растерялись. Подоспевшие разведчики быстро разоружили их.
Рогожина можно было понять: он знал, с каким презрением относится Белозерцев даже к малейшему проявлению трусости. А он, Рогожин, не трус. Просто неудачник сегодня…