Это укрепило во мне веру в тебя. Исчезли сомнения, и всю вину я свалил на почту. Она виновата, что больше месяца нет твоих писем…
Вот уже третий год пошел, как мы расстались.
Я помню вечер на вокзале,
В последний раз мы обнялись
И молча на путях стояли,
Не обещали, не клялись.
К разлуке долгой не готовясь,
Твоих я клятв не брал с собой.
Умчал меня военный поезд
Туда, где шел горячий бой…
Время, увы, сделало свое дело — твои черты как-то затуманились в моей зрительной памяти. Я вижу тебя во сне неясной, манящей, неуловимой…
26 октября. Был я на правой стороне Днепра, когда мне принесли твои письма. Спасибо за подробное описание жизни в Горушке. Опишу и я свое бытие.
Я часто езжу по корреспондентским делам на правый берег Днепра… Вот Славутич, воспетый в песнях и былинах: широкий, солидный, как подобает пожилому, повидавшему виды. Мне приходилось переплывать его — только ночью, под вражеским обстрелом.
Правый берег Днепра очень крутой. Представь меня, сидящего на обрыве, в 60 м над уровнем реки. Перед глазами раскинулась широкая панорама левобережья, змейкой тянется Днепр. Так я сидел сегодня днем долго, долго… И забыл, что «аз есьм» житель XX века. Настроение было эпическое.
И в самом деле, мы — эпос будущего. О нас потомки тоже былины сложат. Это настроение, по-моему, владеет каждым бойцом. Потому так героически дерутся наши воины. Здесь проявляются настоящие качества русского человека: смелость, героизм и беззаветная преданность Родине. Здесь я увидел во всю ширь мощь русского характера.
Из дневника
30 октября. Вернулся с правого берега — ходил за материалами о Героях Советского Союза. Их у нас теперь 47! Такова оценка Родины форсированию Днепра.
«Иван — это я»
«Всего нас, Кибалей, — пять братьев. Жили до войны в поселке Березовка Исиль-Кульского района Омской области. Все — участники Великой Отечественной. Старший, Федор, воевал в авиации. Генерал-майор. Награжден многими орденами. Леонид — пограничник, сражался с японцами на Дальнем Востоке, наградами тоже не обделен. Сейчас полковник запаса. Виктор воевал командиром полка САУ. Награжден орденом Суворова, двумя — Красного Знамени и другими. Иван — это я. Николай — самый младший — погиб в 1941 году под Ленинградом…»
Из письма генерал-лейтенанта
И. А. КИБАЛЯ, 1981 г.
В нашей «дивизионке» время от времени появлялись корреспонденции лейтенанта И. Кибаля. И, насколько мне помнится, ни одной из них он не присылал в редакцию по почте или с попутчиками, как это делали другие военкоры. Все, что печаталось в газете за подписью Кибаля, было «организовано», как принято говорить среди журналистов, мной или другими сотрудниками редакции.
Придешь, бывало, в полк и первым делом начинаешь расспрашивать политработников: кто из бойцов и командиров отличился в последних боях. Комсорг полка Кибаль охотно рассказывал о героях. Но стоило обратиться к нему с просьбой написать об этом самому, как он начинал отнекиваться:
— Какой из меня писатель? Ты — газетчик, тебе и карты в руки.
И все-таки иногда удавалось Ивана уломать: он брался за карандаш и кратко, суховато писал о тех, кто проявил стойкость и мужество на поле боя.
Сам Кибаль — человек незаурядной отваги. Первый свой орден Красной Звезды получил еще на Дону, когда был заместителем политрука минометной роты. Минометчиков, как известно, в разведку не посылали. А Иван ходил и приводил «языков».
Самообладанию Кибаля можно было позавидовать. Он не кланялся каждой пуле, не шарахался поспешно в поисках укрытия, когда над головой с характерным шелестом пролетал снаряд. Как-то, находясь в роте, наступавшей на хуторок близ Лебедина, мы с Кибалем приметили молодого необстрелянного бойца, только что прибывшего с пополнением. Из хутора редко, но постреливали: видимо, немцы оставили там небольшой заслон из двух-трех автоматчиков. Над цепью наступавшей роты посвистывали пули. Боец-новичок съежился и залег. Комсорг полка Иван Кибаль остановился над ним, спросил сочувственно:
— Что, страшновато?
— У самого уха чиркнула, — растерянно проговорил боец, поднимаясь с земли.
— Значит, не твоя, — заметил, улыбаясь, Кибаль. — Свою не услышишь…
Капитан Федор Колчин — парторг полка, предложив написать о Кибале, посоветовал: