Шли осторожно: в непроглядной темени можно напороться на засаду. Ночную тишину убаюкивал монотонный шепот дождя. Вдруг старшина остановился, придержал спутников. Невдалеке послышался разговор. Черменев, прилично говоривший по-немецки, уловил слова:
— Мерзкая погода.
— Еще час тут мокнуть!
Крадучись, мягко ступая, подобрались вплотную к немцам. Их было трое. Они сидели, прикрывшись палаткой, из нее торчал ствол ручного пулемета. Двоих свалили прикладами, а третий успел уклониться, и удар Литвиненко пришелся ему по плечу. Немец сразу понял, в чем дело, и взмолился: «Гитлер капут!»
— Слышали уже не раз эту байку, — проговорил Недоступ. — Как возьмешь за жабры, так и Гитлер капут…
— Подожди, — оборвал его Черменев.
Немец, все еще сидя с поднятыми руками, что-то говорил и говорил.
— О чем он долдонит? — осведомился Литвиненко.
— Говорит, что давно искал случая сдаться в плен. Готов помочь нам. Здесь у них сторожевой пост. В деревне — механизированная часть.
Черменев допрашивал пленного по-немецки:
— Мост охраняется?
— Да, там парный патруль.
— Пароль знаете?
— Знаю.
— Нам нужно снять патрульных. Поможете — сохраним жизнь.
Немец с готовностью согласился.
Через полчаса Черменев с четырьмя автоматчиками и пленным вышли к мосту. Патруль окликнул их. Немец назвал пароль и сказал, что идут разведчики. Патрульные приблизились и тут же были сражены ножами.
Колонна Черменева миновала мост. А ночь на исходе, надо спешить. Однако с ранеными продвигались все-таки медленно. Уже на рассвете втянулись в небольшую рощу, остановились передохнуть. Впереди — открытое поле, а дальше, километрах в двух, — тот спасительный лесной массив, куда приказано прибыть.
Только поднялись, вошли в кустарник на опушке рощи, как сзади вспыхнула стрельба. Черменев понял: гитлеровцы, обнаружив гибель сторожевого поста и патрулей на мосту, начали погоню.
Что делать? Открытое поле преодолеть не успеешь: перестреляют, как кроликов. Ведь совсем уже рассвело. Оставалось одно — залечь, замаскироваться в кустах, подпустить погоню, принять бой.
Автоматная стрельба приближалась. А вот и немцы появились из рощи… Черменев подсчитал: всего тринадцать человек. У него отлегло от сердца: сила невелика, справимся! Не подозревая об опасности, гитлеровцы бежали в рост. Когда до них оставалось не более двадцати метров, старшина подал команду. Огонь был дружным и точным. Все преследователи полегли, скошенные в упор.
Не теряя времени, старшина повел группу через поле. Уже половина его осталась позади, еще немного и густой лес. В этот момент на проселочной дороге появились два вражеских бронетранспортера с автоматчиками. Они шли наперерез. Казалось, положение сложилось безвыходное. Но не зря говорится: удача не оставляет тех, кто к ней стремится.
Из-за кромки леса вынырнул на бреющем полете наш У-2 и хлестанул из пулемета по бронетранспортерам. Был ли это счастливый случай или специальная помощь, Черменев не знал. «Кукурузник» сделал крутой разворот и снова полоснул по бронетранспортерам. Немцы повыскакивали из машин и бросились врассыпную.
Воспользовавшись неожиданной поддержкой, группа Черменева быстро достигла опушки леса. У-2, делая последний заход, покачал приветливо крыльями и скрылся за горизонтом.
В лесу, почувствовав облегчение, изможденные люди повалились на землю. И здесь только вспомнили, что уже около суток ничего не ели — не до того было. Бойцы вынимали из вещмешков скудные запасы провизии, делились между собой сухарями, глотками воды из фляг.
И тут Винницковский заметил пленного. Во время броска через поле о нем совсем забыли. Немец сидел под деревом и сглатывал слюну. Винницковский отломил половину своего сухаря и протянул ему:
— Хрумкай, фриц, дребненько, бо бильш нема.
Немец взял сухарь, благодарно закивал головой.
Черменев решил связаться по рации со штабом дивизии, уточнить место выхода к своим. Но связисты доложили, что в ночном переходе потеряли батареи. Пришлось идти наугад. Долго блуждали по лесу. В избушке лесника наткнулись на группу спящих гитлеровцев. Обезоружили их, повели с собой.
К переднему краю вышли на участке 959-го полка. Здесь встретили их не особенно дружелюбно, приняв за немцев: боевое охранение дезориентировали пленные. Группа залегла под огнем нашего «максима». Черменев надорвал голос, пока убедил пулеметчика прекратить стрельбу. Тот наконец смягчился, крикнул:
— Иди сюда один, остальным лежать!
Когда старшина, стоя над окопами боевого охранения, объяснил, в чем дело, группу пропустили дальше и сообщили о ней в штаб дивизии. Вскоре приехал полковник Чесноков.