— Спасибо, старшина, — сказал он, обнимая Митрофана. — За знамя и за смекалку.
Группа проследовала в расположение своего полка с развернутым знаменем. Впереди шагал Митрофан Черменев. Его клонило ко сну, но он, одолевая усталость, старался чеканить шаг.
Через два месяца на груди Черменева засиял орден Александра Невского.
Из писем
31 марта.
Я встречал на фронте немолодых мужчин, которые как реликвии хранят женин кисет или платочек. Мой сослуживец-капитан целует по ночам фотографию жены, не подозревая, что я вижу это. А другой капитан, довольно пожилой, переписывает жене любовные стихи Симонова и Щипачева. Знаменитое симоновское «Жди меня» он цитирует ей почти в каждом письме. Видишь, как нежно любят фронтовики. А ты вдруг начала ревновать меня. И смешно, и грустно… Сегодня я вернулся из пятидневного рейда на передовую. Попал в сложное положение, и в редакции меня считали погибшим. Друзья уже жалели «славного парня» и простили все его недостатки, как вдруг я ввалился в дверь. Моя потрепанная физиономия чрезвычайно всех обрадовала, что я с удовольствием обнаружил на их лицах. Мы сели пить чай, и я подробно рассказал обо всех своих злоключениях.
К сожалению, тебе о них сейчас нельзя написать. Могу только сказать одно, что фрицы явно хотели отправить меня на тот свет. Но все обошлось, ибо я не желал умирать, не увидев тебя. Отсидевшись в лесу, ночью вышел к своим.
Сейчас дела у нас идут очень хорошо, двигаемся быстро вперед, и скоро Москва отсалютует нам за достижение государственной границы.
Краля
Как-то десятилетний внук попросил показать на географической карте путь, пройденный мною на фронте. Разостлали карту на столе, и я повел красным карандашом извилистую линию от станции «Лиски на Дону до Бреслау на Одере.
— Ого! — воскликнул парнишка. — Наверно, тысяча километров.
— Побольше. Две тысячи с гаком, — ответил я и сам удивился. Ведь расстояние действительно пройдено немалое и в основном «на своих двоих». Правда, пройдено за три года, с остановками, с боями. И все-таки…
Мечтал я обзавестись хотя бы велосипедом, да как-то все не получалось. Поделился этой заботой с политотдельцем майором Карпом Ковалем.
— Корреспондент-велосипедист? — ухмыльнулся Коваль. — Вот потеха будет!
Так идея с велосипедом увяла на корню.
Но однажды мне крупно повезло — обзавелся персональным и надежным видом транспорта. Случилось это вблизи деревни Убриевки, под Каменец-Подольском.
Собрав материалы для газеты у пехотинцев, я наведался к артиллеристам и нашел здесь секретаря партбюро артполка капитана Петра Ананьина. Белобровый, с морщинками-лучиками у прищуренных глаз, Ананьин встретил меня с шутливо-деланным недовольством:
— Не выбрал лучшего времени для визита?
— А что?
— Да то, что немецкие танки прорвались к нам в тыл, в Савинцы. Пехотинцев — с гулькин нос, а у нас осталось по два снаряда на пушку. Ладно, если придется отходить, держись с нами.
Обстановка в самом деле сложилась щекотливая. Мечущиеся в котле, немцы искали из него выход. На Убриевку с двух сторон медленно ползли танки. Наблюдая в бинокль, Ананьин подсчитал: двадцать восемь. Если бы подбросили снаряды… Если бы какой-нибудь стрелковый батальон подоспел на выручку…
Но тылы отрезаны. Боезапас на исходе. Поддержки ждать неоткуда. Старший офицер убриевской группы связался со штабом дивизии. Оттуда поступил приказ: отходить в направлении Томашевка — Малая Терновка — Кабчеевка.
Оторваться от немецких танков никак не удавалось. Они преследовали нас по пятам, постреливая из пушек и пулеметов. Росло число раненых и убитых. Так мы и перемещались под огнем из деревни в деревню.
В Кабчеевке обнаружились два орудия из другого дивизиона.. На каждое — по два ящика снарядов. Это позволило придержать фашистские «тигры» и «пантеры» еще на час. Получив отпор, они начали обтекать с двух сторон Кабчеевку.
Снаряды кончились. Солнце клонилось к закату. Надо было отходить дальше. Из Кабчеевки в деревню Песочную вел глубокий лог. Решили проскочить туда. Но когда уже показались крайние хаты, нас встретили пулеметным огнем.
— Никак в мышеловку попали, — сказал Ананьин.
Все собрались в логу, между Кабчеевкой и Песочной, выдвинув по сторонам для охраны автоматчиков и пулеметчиков.
Капитан Ананьин, майор-пехотинец и секретарь парткомиссии политотдела дивизии подполковник Сулиманов, оказавшийся с нами, стали держать совет. Было принято решение: прорываться в небольшой лесок, что виднелся в километре справа, и там занять круговую оборону. Передвигаться небольшими группами — по три-четыре человека. Пушки на конной тяге проскочат первыми. Быстро, аллюром.