— Внизу.
— Тащи его сюда. И пэтээровца!
Прибегают запыхавшиеся пулеметчики с «максимом» и два бронебойщика с длинным, как оглобля, противотанковым ружьём.
— Пулеметный расчет — сюда, пэтээровцы — в соседнюю комнату, — распоряжается капитан.
Пулеметчики придвигают к окну кухонный столик.
— Куда стрелять? — Сержант смотрит на Беглова.
— Видишь дом наискосок?
— Так.
— Четвертый этаж, второе окно справа.
— Так, вижу.
— Там пулемет. Бей по нему, пока улицу пробежим. Не сейчас. Когда рота пойдет.
Такую же задачу ставит комбат пэтээровцам.
Капитан и лейтенант спускаются вниз. Обходят дом с тыльной стороны.
— Делаем бросок с двух мест, — говорит Беглов. — Я, с одним взводом, — из центрального подъезда, вы с остальными, — от левого торца дома.
— Товарищ капитан, — робко предлагает лейтенант. — Вы бы остались. Мы сами!
— Я иду с ротой, — отрубает комбат. — Приготовьте людей к броску. Дайте знать наверх. Пусть открывают огонь.
На третьем этаже стал гулко отстукивать дробь станковый пулемет. Послышались резкие, как удары в барабан выстрелы противотанкового ружья. Немецкий пулеметчик примолк. Рота метнулась через улицу, одним махом пересекла ее брусчатку. Вместе с бойцами, пригибая раненое плечо, проскочил в противоположный дом Беглов.
Батальон продвигался вперед, очищая от гитлеровцев квартал за кварталом. К вечеру Лигниц был взят.
…Улицы Бреслау заволакивал дым. Удушливая гарь развеивалась только ночью. Каждый дом ощетинивался огнем. Каждый приходилось брать с боем. Особенно мешали нам немецкие фаустпатроны. Удар — и пролом в стене или обвал.
Капитан Беглов не только досадовал на них, но и одним из первых их оценил. Велел собирать захваченные фаустпатроны, организовал в батальоне изучение этого оружия, чтобы обратить его против самих же немцев. Вскоре в ротах появились бойцы, научившиеся стрелять из фаустпатронов. Позднее штаб дивизии разработал специальную инструкцию по их применению. Отпечатали ее в нашей типографии и разослали во все подразделения.
Батальон Беглова, как и другие, медленно продвигался к центру города, отвоевывая у врага кварталы и улицы. Бои были тяжелые, кровопролитные. Окруженные гитлеровцы цеплялись за каждый дом, каждый подъезд.
7 марта батальон Беглова захватил узел сопротивления противника — группу зданий, прикрывавших выход на одну из центральных магистралей города. Фашисты не смирились с потерей важного рубежа и, подтянув свежие силы, блокировали батальон. Им удалось вернуть два дома. Завязалась междуэтажная борьба: на нижнем этаже — немцы, на верхнем — наши. Или наоборот.
Так продолжалось несколько часов. Капитан Беглов был ранен, но не покинул батальон.
— Держитесь, товарищи! — призывал он бойцов.— К вечеру обещают подмогу!
Батальон выдержал натиск врага. И помощь пришла. А комбат Беглов не дождался этого часа. Он погиб в том бою.
Из дневника
12 марта.
За последние дни сопротивление немцев усилилось, и наше наступление застопорилось. Дома рушатся… Чем дальше на север, тем сильнее разрушения. Вчера был в одном из батальонов. Ни одного уцелевшего здания. Выкуриваем фрицев из подвалов.
Пекло
Комсорг Ефимов ведет меня в свой батальон. Сначала мы двигаемся вдоль домов, затем перебегаем широкую улицу, простреливаемую немцами, и спускаемся в подземелье. Пробираемся в сумерках, а порой — в полной темноте. И как Ефимов умудряется тут ориентироваться? Натыкаемся на глухую стену. При свете тусклого фонарика обнаруживаем в ней небольшом пролом. Пролезаем через него на четвереньках.
— Работа саперов сержанта Паршина, — уведомляет Ефимов. — Вчера через этот лаз наши солдаты проникли немцам в тыл.
Далее, до самого КП батальона, нам ни разу не пришлось идти по улицам: всё время пробираемся подвалами, через проломы стен. Наконец, командный пункт. Бой идет в 50-100 метрах отсюда.
Здание, в котором сейчас штаб батальона, гитлеровцы обороняли с особой яростью — здесь у них находился склад оружия. Несколько попыток ворваться в дом с фронта не дали результата. Тогда комбат решил окружить дом. Паршин со своими саперами сделал взрывами несколько проломов в стенах соседних домов, и стрелки во главе с лейтенантами Урядовым и Казимировым прошли через них, окружили здание.
Фашисты долго сопротивлялись, забаррикадировали все двери. Сдаваться отказались. Тогда приступили к делу саперы Разумный и Дурницкий. Они подорвали двери. При взрывах погибло около 30 гитлеровцев. Остальные стали выпрыгивать из окон, под пули наших стрелков.