Прекрасная аттестация. В наградной лист она, может, и годится. Однако для листовки нужны не общие похвалы, а конкретные факты.
— Конкретно? Пожалуйста! Кунучакову поручаются самые ответственные и сложные задания. Выполняет приказ точно и в срок. Не раз делал для разведчиков проходы в минных полях. А если подсчитать…
Ротный достает записную книжку, листает страницы.
— Значит, так. На счету Кунучакова свыше двух тысяч обезвреженных фашистских мин. А своих за все время боев поставил около двенадцати тысяч. На его минах подорвалось семь немецких танков и самоходных орудий. Конкретно?
— Да, конечно. И все-таки какой-нибудь боевой эпизод привести бы…
— Эпизод? Дайте припомнить. Немало их… — комроты привычно-механическим движением руки поправляет гимнастерку на тугом животе.
— Ну, взять хотя б такой. Под Щучьим было. В те тяжелые августовские дни сорок второго. Немцы норовят спихнуть первый полк с правого берега, искупать в Дону. И тут приказ — наступать, расширить плацдарм. А враг успел отгородиться минными полями, проволочными заплотами. Ясно — саперам работа: делать в них проходы. Разослали группы в стрелковые батальоны. Одну возглавил Кунучаков, тогда еще младший сержант.
Со своим напарником-земляком Николаем Сагалаковым он явился под вечер в батальон.
— А управитесь? — усомнился комбат. — Тут немец столько мин понатыкал, что вдвоем вам хватит на три ночи. Между тем проход должен быть к рассвету.
— Дайте на подмогу четырех автоматчиков, — попросил капитана Кунучаков. — Будут оттаскивать мины с прохода. И прикроют огнем, если немцы полезут.
С наступлением темноты Сергей повел группу к окопам боевого охранения, уточнил там у лейтенанта примерную схему минных полей и проволочных заграждений противника.
Над пропахшей горелым порохом степью светились высокие звезды. Группа не спеша ползла по нейтральной полосе к минному полю. Где-то здесь оно… Кунучаков нащупал рыхлый бугорок первой мины, воткнул в землю флажок, дал знак Сагалакову,
Они стали осторожно извлекать мины из гнезд, мысленно разделив десятиметровую полосу будущего прохода пополам. Ощупывали каждый сантиметр травянистой земли чутко и нежно. И ни одного резкого, неловкого движения! Тут — только так: никакой оплошки, никакой торопливости.
Автоматчики помогали оттаскивать обезвреженные мины за границы выставленных флажков. Все шло до поры до времени без осложнений. Но чем ближе саперы продвигались к немецким траншеям, тем чаще взлетали осветительные ракеты. Приходилось замирать на месте, пока яркая свеча вверху не рассыплется искрами, не погаснет. К тому же пулеметный огонь усилился. Над самыми головами то и дело прочерчивали пунктирные линии трассирующие пули.
Работа замедлилась. Кунучаков начал беспокоиться. Словно угадав его состояние, Сагалаков подполз, тревожно прошептал:
— Скоро рассвет…
— Успеем, — успокоил напарника Сергей. — Давай работать.
Наконец минное поле осталось позади. Теперь — сделать проход в проволочном заграждении. Кунучаков потянулся рукой к сумке, чтобы взять ножницы, но не успел: справа послышались голоса — негромкие, приглушенные. Немцы!
Метрах в двадцати смутно обозначились темные фигуры двух человек. Стоя на коленях, они пригибались к земле, что-то делали, опять продвигались вперед к нашему переднему краю. Кунучаков догадался: немецкие саперы. Вот так встреча! Выходит, и они делают проход… Для чего же?
Спустя несколько минут все прояснилось. К немецким саперам приблизилась группа гитлеровцев.
— К нам собрались, в разведку, — шепнул Кунучаков Сагалакову. — Отправь одного автоматчика к комбату, пусть предупредит…
Через некоторое время немецкие разведчики растаяли в темноте. А те двое, что делали для них проход, остались на месте, присели, не таясь, тихонько переговариваясь.
— Берем их, — прошептал Кунучаков.
Подползли вплотную сзади и разом набросились на вражеских саперов. Те даже не успели крикнуть, как им заклепали рты, связали ремнями руки. Кунучаков отправил ошарашенных, мычащих пленных на КП батальона. Повели их по проходу в минном поле двое наших автоматчиков.
А Кунучаков с Сагалаковым и оставшимся бойцом стали делать проход в многорядовой полосе проволочных заграждений.
К рассвету все было готово. Кунучаков, доложив капитану о выполнении задания, поинтересовался:
— А как с немецкой разведкой?
Капитан весело сообщил: