– Спасибо.
И, незаметно для себя, Джон Гордон вновь погрузился в сон. Когда он проснулся, свежий и отдохнувший, свет был не столь ярок, тени удлинились. Зарт Арн отсутствовал. Лекс Вель бегло осмотрел Гордона, указал на одежду, которая висела на спинке кресла. Гордон оделся. Он еще чувствовал дрожь в коленях, но силы быстро возвращались. Костюм из той самой шелковистой ткани, которую он хорошо помнил: безрукавка, брюки медного цвета и плащ. Гордон бросил взгляд в зеркало: никогда раньше он не видел себя в этом одеянии. На теле Зарт Арна оно выглядело совершенно естественно, а сейчас заставило его улыбнуться. Он словно попал на бал-маскарад. И внезапно ему открылась страшная правда: Лианна никогда его не видела! Она любила его, когда он был в облике Зарт Арна, и лишь потом узнала, что он – это Джон Гордон из ХХ века. Что случится, когда она увидит его в этом, настоящем обличье? Обманется в своих ожиданиях… найдет его самым обычным, быть может, непривлекательным?.. Гордон неуверенно обратился к Лекс Велю:
– Нельзя ли еще стаканчик этого стимулятора?
Тот оценивающе посмотрел на него, затем принес требуемое. Гордон осушил стакан, и тут появился Зарт Арн.
– Что происходит?
– Не знаю, – замялся Лекс Вель. – Все шло, как было намечено, а потом…
Зарт Арн приветливо улыбнулся Гордону:
– Кажется, понимаю. Это из-за Лианны?
Гордон утвердительно кивнул.
– Мне только что пришло в голову, что она… Что она меня ни разу не видела.
– Не беспокойся. Я же описал ей твою внешность. Она просила об этом как минимум десять тысяч раз. – Зарт Арн положил руку на плечо Гордона. – Возможно, ей понадобится какое-то время, чтобы привыкнуть к тебе, но наберись терпения. В ее чувствах не сомневайся. Она очень долго ждала – здесь, вдали от своего королевства. – Множество раз государственные дела требовали ее вмешательства, но она оставалась здесь. Игнорировала послания с Фомальгаута и не слушала меня. Единственная надежда, что тебя она будет слушать. Скажи ей, Гордон. Скажи, что она должна вернуться к себе.
– Так плохо идут дела?
– Всегда плохо, когда руководитель государства отсутствует. Она, правда, ничего не рассказывает, но послания с Фомальгаута шли сначала под грифом «срочно», теперь – «сверхсрочно». Поговоришь с ней?
– Конечно, – ответил Гордон, радуясь, что новые заботы вытесняют его собственные проблемы.
– Прекрасно, – сказал Зарт Арн, беря его под руку. – Смелее, друг мой. Не забудь – она знает тебя по моим рассказам. И никак не ожидает увидеть Аполлона. Он так посмотрел на Гордона, что тот не смог сдержать улыбки.
– Спасибо тебе, друг, – с чувством сказал Гордон.
Она ждала его в маленькой комнате с окнами на запад. Снежные пики, казалось, были облиты жидким золотом, а ущелья погружены в пурпурную тень. Зарт Арн проводил Гордона только до двери. В комнате стояла тишина. Лианна повернулась от окна и Гордон застыл на месте, не в силах двинуться или заговорить. Она была столь же прекрасна, как и в его воспоминаниях: тоненькая, грациозная фигурка, чудесные золотистые волосы с пепельным оттенком, серые, ясные глаза. Что произошло в сердце Гордона, выразить словами нельзя; но он только теперь по настоящему осознал, что все происходящее – правда.
– Лианна, – прошептал он. – Лианна…
– Вы… Джон Гордон…
Она устремилась к нему, пристально вглядываясь в лицо, как-бы выискивая знакомые черты. Ему хотелось раскрыть ей объятия, прижать к груди, расцеловать со всей силой того чувства, которое он накопил за долгие месяцы одиночества, но… Он не посмел. Остался стоять, несчастный и неподвижный, тогда как она приближалась к нему, напряженно всматриваясь в лицо. Затем остановилась, впустила глаза. Губы ее дрожали.
– Вы шокированы? – спросил Гордон.
– Зарт Арн описал вас довольно точно.
– И я кажусь вам…
– Нет, – живо возразила она, вновь устремляя на него взгляд своих серых глаз. На губах ее появилась ласковая улыбка. – Прошу вас, не думайте об этом. Если бы я увидела вас впервые – действительно впервые, – то нашла бы вас очень привлекательным. – Она мотнула головой. – Я хочу сказать, что ты оно и есть, но не в этом дело. Нужно, чтобы я снова привыкла к вам. Конечно, – добавила она, не отводя от него взгляда, – если ваши чувства ко мне не изменились.
– О нет, – простонал Гордон. – Нет, конечно, не изменились.
И положил ей руки на плечи. Она не отстранилась, но и не сделала встречного движения. Неуверенно улыбнулась и повторила то, что он уже слышал от Зарт Арна:
– Наберитесь терпения.
– Да, разумеется. – Он убрал руки, стараясь скрыть разочарование, и медленно пошел к окну. Сияющие вершины уже погрузились в тень, ледники окрасились глубокой голубизной, на небе проступали первые звезды, Гордон ощутил печаль, столь же холодную и безутешную, как ветер, пролетающий над этими ледниками. – Зарт Арн сказал, что у вас неприятности.
Она сделала пренебрежительный жест.
– Ничего. Он хочет, чтобы вы уговорили меня вернуться, правда?
– Да.
– Я так и сделаю. Завтра же. Но только с одним условием… – Она вновь приблизилась. В последних лучах уходящего дня лицо казалось бледным и резко очерченным, как на камее. – Вы полетите со мной.
Гордон молча смотрел на нее. Она коснулась его руки и сказала тихонько:
– Я вас обидела, да? Но я не хотела, действительно не хотела. Вы меня прощаете?
– Конечно, Лианна.
– Тогда мы летим вместе. Немного времени – вот все, что я прошу.
– Хорошо, – сказал Джон Гордон. – Я полечу. «Полечу, – подумал он гневно, – и если нужно, чтобы я завоевал тебя вновь, я это сделаю. И, клянусь, ты забудешь, что было когда-то время, когда я выглядел по-другому».
3
Королевский крейсер, на носу которого сверкала эмблема Фомальгаута – Белое Солнце, – медленно поднимался над величайшим городом грядущей Земли, полным пространства и столь прекрасным, что захватывало дух. На каждом перекрестке густой дорожной сети высились гигантские светящиеся колонны. В желтом солнечном свете носились странные для взгляда Гордона перевернутые конусы – обычное теперь средство воздушного сообщения, – а офицеры службы движения строго следили за ними с высоты своих антигравитационных башен. Звездолет уходил от всего этого ввысь, чтобы окунуться в свою родную стихию – безбрежный и бездонный океан пространства, омывающий редкие звездные острова. Золотая искорка Солнца и древняя зеленая планета, с которой некогда началось завоевание Вселенной, растаяли в черноте космоса. Обильная россыпь звезд вновь предстала перед Джоном Гордоном во всей своей роскоши и наготе.
«Ничего удивительного, – думал он, – что я, познав это великолепие, задыхался в тесном мирке ХХ века». В бескрайних просторах Галактики центры звездных королевств блистали всеми цветами радуги – рубиновым, золотым, изумрудным, бирюзовым – или сверкали бриллиантами чистейшей воды. Королевства Лиры и Лебедя, Кассиопеи и Полярной звезды. Столица Среднегалактической империи – Канопус. Огни звезд Скопления Геркулеса отмечали столь же многочисленные Баронства. Крейсер мчался на запад, к Фомальгауту, а на южной стороне небосвода блистало лучами звездного пламени созвездие Ориона. Далеко к северу чернело пятно Облака, в центре которого пряталась Талларна, укрощенная и миролюбивая.
Когда корабль менял курс, огибая опасное пылевое скопление, Гордон обратил внимание на Магеллановы Облака, состоящие из еще не обследованных звезд. Они были подобны островам в космической бездне. Вспомнилось, что когда-то пришельцы из этой дали пытались поработить молодую еще Империю, но были разгромлены предком Зарт Арна, который применил против них ужасное секретное оружие – Разрушитель.
Гордон невольно улыбнулся – в памяти всплыли доктор Кеог и его психоанализ. «Разрушительный фанатизм» – вот как он это назвал. Жаль, что его здесь нет! Врач тут же объяснил бы Гордону, какую психологическую матрицу символизирует собой звездный крейсер. Так же легко, как истолковал образ Лианны. Но вот что он сказал бы по поводу Коркханна, министра Фомальгаута по связям с негуманоидами?