Крейсер начал тормозить, приблизился ко второй из пяти планет системы Маралла, пошел на посадку. Тейн.
Мир Нарата.
Пыль улеглась, уменьшилась удушающая жара. Лианна, Гарн Горва и Коркханн стояли полукругом перед экранами, показывавшими ближайшие окрестности точки посадки. Немного поодаль Гордон тщетно пытался справиться с волнением.
– Они получили наше послание? – спросила Лианна.
– Да, ваше высочество. Мы зарегистрировали подтверждение приема.
– Не сомневаюсь в ваших словах, капитан, однако мне представляется странным…
Джон Гордон тоже находил это странным. Вокруг небольшой посадочной площадки, которая была плохо оборудована и которой, очевидно, пользовались редко, вокруг немногочисленных закрытых наглухо зданий и обветшавших ангаров простирался безжизненный на первый взгляд пейзаж. За зоной опаленной земли возвышался лес с редкими грациозными деревьями цвета спелой пшеницы, но совершенно другой формы. В тени цвет переходил в оранжевый. Бриз, который они не могли ни слышать ни ощущать, раскачивал тонкие верхушки деревьев. А больше никакого движения.
Лианна продолжала безмятежным тоном, который не соответствовал серьезному выражению ее лица:
– Ну что ж, поскольку кузен не удосужился устроить встречу, я пойду к нему сама. Подготовьте экипаж и охрану капитан. Немедленно.
Гарн Горва отдал необходимые распоряжения. Лианна приблизилась к Гордону.
– Визит будет официальным. Поэтому ваше присутствие необязательно.
– Но, ваше высочество, – Гордон сделал ударение на титуле, – мне не хотелось бы пропустить это знаменательное событие.
Слегка покраснев, она кивнула и направилась к выходу. Гордон пошел следом. Коркханн посмотрел на него искоса но ни одного слова не было больше произнесено. Их окружила охрана. Наружный люк открылся. Знаменосец развернул флаг Белого Солнца и зашагал впереди к ждущему их экипажу. Воздух был пропитан странными запахами.
Водрузив флаг на носу машины, офицер застыл по стойке «смирно» и стоял так, пока Лианна садилась в экипаж продолговатой обтекаемой формы, с незаметной броней и хорошо укрытым оружием. Охрана была вооружена до зубов. Но Гордон не чувствовал уверенности. Было что-то зловещее в высоких раскачивающихся деревьях, в светлых, невинных на вид полянках, в таинственных тенях цвета спелого меда… В воздухе горячем, как дыхание хищника, в диком запахе ветра… Нет, Гордон не испытывал доверия к этому миру. Даже небо отталкивало – небосвод с почти осязаемым отблеском металла вызывал ассоциации с крышкой какой-то ловушки.
Экипаж следовал по немощеной, изрытой дороге, но воздушная подушка компенсировала выбоины и ухабы. Перед глазами проносился мрачный пейзаж. Вначале равнинная местность вскоре стала холмистой: поросшие редким лесом вершины сменились голыми скалами. Тени заметно сгустились, будто приближался вечер.
Вдруг кто-то – водитель, знаменосец или один из охраны – предостерегающе закричал. Прежде чем Гордон понял, в чем дело, экипаж ощетинился оружием. Коркханн указал на уходящую в лес извилистую тропинку:
– Смотрите, там, среди деревьев…
Действительно, на затененной поляне что-то виднелось… Какая-то движущаяся масса, какие-то формы, которые ровно ничего не напоминали Гордону. В машине молчали, слышен был лишь свист поддерживающих ее струй воздуха. Внезапно возник высокий хрустальный звук, нежный и пронзительный одновременно, ударивший по нервам, подобно электрическому разряду. И в то же мгновение с холма на них устремилась орда.
5
Гордон дернулся было к оружию, но раздался повелительный голос Лианны:
– Не стрелять!
Коркханн толкнул его в бок:
– Подождите…
Колышущаяся живая волна пронеслась по тропе и охватила машину кольцом. Формы нападавших были трудноразличимы из-за причудливых теней деревьев. Воздух дрожал от нечеловеческих криков и воплей, в которых, как показалось Гордону, звучали триумф и угроза. Напрягая зрение, он всматривался в оранжевый сумрак и увидел наконец всадников на больших четвероногих животных, передвигавшихся гибкими, кошачьими прыжками.
Нет. Внезапно он различил их совершенно отчетливо. Цвет потемневшей меди с округлыми сверкающими пятнами. Он ощутил тошноту, но не потому, что они были безобразны – напротив, его поразила их экзотическая красота, – а из-за их непостижимого своеобразия. Это были создания, похожие на кентавров: голова, торс и передние лапы походили на человеческие, только более хрупкие и резко очерченные. Огромные кошачьи глаза светились разумом. Рты смеялись, мощные тела радовались скачке, а вертикальные торсы изгибались, подобно тростнику.