Люк наконец поддался. Оказавшись внутри поста управления, Хелл Беррел не смог удержаться от возгласа восхищения.
– Не разевайте рот, – вывел его из столбняка Шорр Кан. – Вы единственный среди нас профессионал. За работу, черт побери! Вы долины вытащить нас отсюда как – можно быстрее.
– Я никогда не видел такого пульта. Назначение некоторых рычагов управления мне попросту непонятно. Я…
– А остальных?
– Понятно, но а…
– Тогда беритесь за них и поскорее взлетайте.
Беррел с трудом втиснулся в слишком узкое для него пилотское кресло. Вероятно, поначалу он отказывался просто из скромности, поскольку очень скоро корабль стартовал, мгновенно пробил атмосферу и вырвался в открытый космос.
– Куда держать курс? – спросил антаресец.
Шорр Кан сообщил ему координаты. Некоторое время Хелл тщетно пытался соотнести их с неизвестной ему системой отсчета.
– Я сделаю все, что вы говорите, но будь я проклят, если нас не занесет в какую-нибудь космическую дыру.
Гордон всматривался в редкие звезды, быстро растущие на обзорных экранах. Нервное напряжение последних часов понемногу уменьшалось.
– По-моему, мы приближаемся к окраине Галактики, – отметил он.
– Совершенно верно, – кивнул Шорр Кан.
– И когда мы собираемся поворачивать?
– А зачем поворачивать? – ответил Шорр Кан. – Мы будем лететь прямо, прямо…
– Куда? – резко повернулся к нему Хелл Беррел. – Перед нами внегалактическое пространство, там же ничего нет.
– Вы забываете о Магеллановых Облаках, мой друг, – напомнил Шорр Кан.
– О родине Х'харнов.
– Но зачем нам… туда?
– Не хочется? – рассмеялся Шорр Кан. – Но не забудьте: вы дали мне слово. Так вот – в нашем мире Х'харны готовят какую-то пакость. Мы же наведем кое-какие справки в их мире и в результате узнаем, какую именно пакость они готовят. А когда возвратимся с информацией, Империя врежет этим земноводным на всю катушку. Разве не такую задачу вы перед собой ставили?
– Но с чего вам-то рисковать своей шкурой? – недоуменно спросил Гордон.
– Ответ прост. Находиться среди предателей-графов мне было больше нельзя. Стоило какому-нибудь из Х'харнов чуть-чуть покопаться в моей башке – и я погиб. С другой стороны, как вернуться в Империю? Меня тут же повесят.
– Непременно, – буркнул Хелл.
– И вы это одобряете, – улыбаясь, продолжал Шорр Кан. – Рад слышать. Но если я появлюсь с информацией о планах этих тварей, прошлое мое будет забыто. Я стану героем, а героев у нас не вешают. Готов держать пари – через год у меня будет трон одной из планет.
Хелл Беррел не привык к столь откровенному цинизму. Его передернуло.
– Неужели мы станем ему помогать?!
– Да, Хелл, – осторожно ответил Гордон. – И не только потому, что дали слово. Он прав, напоминая нам о наших задачах.
Антаресец замысловато выругался.
– Вы сумасшедший, Гордон. Но я иду с вами. Я прожил уже достаточно долгую жизнь, чтобы позволить себе поставить ее на карту в предприятии вроде этого и в веселой компании сумасшедшего и крупнейшего галактического преступника.
Шорр Кан дружески похлопал его по плечу.
– Отлично сказано! Ничто во всей Галактике не устоит перед союзом таких трех великих друзей!
ЧАСТЬ ЧЕТВЕРТАЯ.
РАЗБИТЫЕ ЗВЕЗДЫ
1
Маленький корабль с невероятной скоростью мчался к внешним рубежам Галактики. Мимо сияющих солнц и мертвых звезд, окруженных планетами, лунами, различным космическим хламом. Позади остались космические джунгли Границы, свободные от контроля какого то ни было галактического правительства. Там же остались оранжевое солнце и его планета Аар, на которой Джон Гордон и Хелл Беррел едва не покончили счеты с жизнью.
Гордон задумчиво покачал головой.
«Это был кошмар, галлюцинация, – подумал он. – Если бы не Шорр Кан, мы были бы уже жалкими тряпичными куклами без малейшего проблеска разума».
Он до сих пор не оправился полностью от удивления. Шорр Кан вновь объявился! Целый и невредимый, совершенно живой! И он, злейший враг Империи и самого Гордона, помогает ему бежать! Невероятно!
И тем не менее все это правда. Сейчас Шорр Кан сидел в нескольких метрах от Гордона и массировал сильными ладонями лицо, усталые черты которого красноречиво говорили о том, что пережитое не проходит даром даже для самых сильных личностей. «В конце концов, – размышлял Гордон, – разве его возвращение в этот мир более чудесно, чем мое собственное?»