— Да, именно. — Дэвид внезапно показался усталым. — Я уже поговорил с его сыном. Мы поедем вместе с семейным врачом, чтобы сообщить ей о несчастье. Возможно, похороны состоятся в субботу. Завтра с двенадцати мы не работаем в знак траура. Моя личная благодарность тем сотрудникам, кто в своих церквях, синагогах или мечетях помолится за упокой Стива. Башня будет открыта, но визиты, запланированные на вечер, отменяются. Мы примем только тех, кто прибыл издалека или не может перенести посещение. Это будет сделано исключительно из уважения к ним, а не из соображений бизнеса. К вечеру служащие вернутся в офисы, где директора департаментов или секций прочитают некролог Стива. Это ясно?
Все кивнули.
— Дэвид, — сказал Андерсен, — невозможно избежать разговоров сотрудников между собой и распространения слухов.
— Неважно. Пока СМИ не опубликуют эту новость, можно считать, что ее не существует. А они этого не сделают, даже если мне самому лично придется об этом позаботиться. Здесь ничего не произошло. Кроме того, я надеюсь, ты напрямую договоришься со свидетелями взрыва на тридцать первом этаже и с теми, кто видел тело на улице. Я отблагодарю их за молчание. — Старик задумался на несколько минут и добавил: — В любом случае, везде и всегда мы будем называть происшествие не иначе, как «гибель Стива», и только так. Понятно?
Все снова закивали.
— Эндрю.
— Да, Дэвид.
— Сейчас поговори с этим полицейским. Скажи ему, что я делаю его лично ответственным за то, чтобы люди, выходя отсюда, держали рот на замке. Скажи, что он отвечает своей должностью. Пусть знает: мэр города постоянно сидит у телефона и ждет моего звонка.
Дэвис замолчал на минуту, и тут же повисла тишина. Затем он медленно продолжил, намеренно растягивая слова.
— Скажи, что я надеюсь на скорую поимку виновных. Скажи, что я расценю это как услугу лично мне, а я никогда не забываю оказанных услуг. Передай, что если он найдет десять фанатиков, ответственных за убийство, то это лучше, чем только одного. И пусть не беспокоится: какие бы хорошие у них ни были адвокаты, правосудие свершится. Шкура этих негодяев гроша ломаного не стоит. Я знаю, что с ними делать. Спасибо, сегодняшнее собрание закончено. — Не говоря больше ни слова, он вышел.
Все знали, что означают эти слова.
Быстро поднявшись, Андерсен направился к другому концу стола, где преторианец что-то записывал.
— Не включай последние слова Дэвиса в отчет о собрании, — сказал он ему.
На улице было холодно, сияющее утро превратилось в бесцветный, пасмурный день.
Солнце только что спряталось в какой-то точке Тихого океана, машины двигались с включенными фарами, и на Сан-Диего-фривей движение было интенсивным. Огни фар образовывали две огромные одинаковые змеи, красные на юге, белые на севере, которые медленно двигались, извиваясь, а по радио звучала меланхоличная музыка кантри, песня о неразделенной любви.
Нет, он не мог сейчас возвратиться в свою квартиру. Оно поджидало его там, притаившись среди мебели. Это снова было оно. Проклятое одиночество.
Хайме съехал с шоссе, направил свой «БМВ» по слабо освещенному проспекту и припарковался рядом с низким одноэтажным домом, отделанным снаружи деревом. Большая неоновая вывеска с надписью «Рикардо’с» светила ярче угасающего дневного света.
Открылась дверь, и Хайме встретили ароматы бренди, рома и табака, смешанные с горячим карибским ритмом. Заведение блистало длинной стойкой из полированного дерева, украшенной металлической позолоченной отделкой, и высокими табуретами в том же стиле. В глубине салона, меблированного низкими столами и диванами, Хайме увидел несколько парочек, устроившихся в самой темной части, двух танцующих женщин и мужчину. Хайме присел за стойку, встретившись взглядом с глазами красивой блондинки, которая сидела в нескольких метрах от него. Он разглядел ее улыбку, белые зубы, щедрые красные губы и блестящие голубые глаза. Она несколько мгновений выдерживала его взгляд, пока Хайме не улыбнулся в ответ, и затем посмотрела на танцоров.
Была ли эта улыбка приглашением или просто приветствием? Или, может, она смеялась над его залитой кофе рубашкой? Ему хотелось повертеть что-то в руках, бокал или сигарету. Но, увы, он бросил курить пять лет назад.
— Добро пожаловать, братишка! Как дела? Как я рад снова видеть тебя! — Рикардо появился за стойкой, улыбаясь и вытирая руки белым полотенцем.
Мужчины энергично пожали друг другу руки через стойку.
— Хорошо, а ты?
— Тоже нормально, но у меня для тебя плохие новости. — Рикардо улыбался, показывая крупные белые зубы под густыми черными усами.