Поэтому я был спокоен даже тогда, когда моя плоть начала лопаться от жара, а мой дух покинул бренное тело, принимая вид густого чёрного облака. Все они ещё пожалеют, что связались с архимагом Максианом. Что помешали мне закончить мои изыскания.
Мой дух, свободный теперь от оков плоти, устремился прочь от заполненной перепуганным народом площади. Раньше я не единожды путешествовал таким образом, но всякий раз я чувствовал неразрывную связь со своим телом, неподвижно лежащим в лаборатории. Теперь эта связующая нить отсутствовала, и я был по-настоящему свободен.
Я молнией полетел к ближайшему своему тайнику, где хранилось подготовленное для вселения тело, искусственно созданное по моему образу и подобию. Там же меня ждал необходимый минимум артефактов и эликсиров, который поможет мне набрать силу и отомстить ученику и всем остальным предателям, оговорившим моё доброе имя.
Ближайшее тайное убежище находилось в недрах горы, далеко на севере от столицы Лигурийской Империи, высоко в Гельветских Хребтах, и даже бесплотным духом пришлось потратить немало времени, чтобы добраться до горных склонов.
Вот только когда я добрался до них, меня ждало чудовищное разочарование.
Моя собственная система защиты.
Когда я бесплотной тенью проник сквозь толщу горной породы, не разбирая дороги и летя, как мотылёк на свет, то меня отбросило назад, едва лишь я коснулся подземного зала, в котором устроил своё убежище. Будь я живым, меня бы испепелило на месте, но дух повреждений не получил, и я был просто ошеломлён.
Я решил действовать иначе и обошёл залу, проникая в тёмные коридоры и подбираясь к запертой двери, которая должна была самостоятельно отреагировать на моё появление и открыться.
Не открылась.
А когда я вновь попытался пойти напролом, то меня отбросило снова.
Меня пронзила страшная догадка. Система защиты была настроена на мой энергетический слепок. Который сгорел на костре в центре Лигурии.
Отчаяние и ярость накрыли меня сплошной волной, я в бешенстве заорал, и от этого крика, сопровождавшегося всплеском магической силы, в движение пришли сами корни гор. Землетрясение всколыхнуло все Гельветские Хребты, и его отголоски наверняка дошли до столицы, разрушая стены, дома и храмы.
Я перехитрил сам себя, и это заставляло меня злиться гораздо больше, чем предательство Сола и грязь, льющаяся из пасти кардинала Алонсо. Здесь, за дверью, находился мой ключ к могуществу и мести, и я неподвижно замер перед ней, судорожно пытаясь вспомнить хоть один способ обойти защиту, настроенную на энергетический слепок.
Ни одного способа вспомнить я так и не мог, а те немногие варианты, имеющие право на жизнь и которые можно было бы проверить, оставались неосуществимы в форме бесплотного духа, неспособного творить заклинания, обращаясь к внутренней энергии.
Убежище имело форму прямоугольного зала, сокрытого прямо в толще горной породы, и вход с поверхности был тщательно замаскирован. Так, чтобы ни один случайный человек не мог его обнаружить. А коридор, в котором я теперь обретался, был наполнен самыми разными ловушками, призванными тоже защитить мой тайник. Но всё это меркло перед самой совершенной системой защиты, которую я только создавал.
Непроницаемый сплошной купол, повторяющий форму зала, не позволял никому чужому проникнуть в убежище. Ни человеку, ни призраку. Ни дьяволу, ни божеству. Я предусмотрел всё. Кроме того, что мне придётся возвращаться в убежище в таком виде.
У меня имелось ещё несколько таких же убежищ, в пустыне Аль-Тихири далеко на юге, на островах Арго-Илиас на востоке, и прочие, но я хорошо помнил, что ставил везде одну и ту же защиту. Защиту, которую невозможно взломать.
Питалась она от автономного самовосполняющегося источника, перегрузить или пробить брешь в ней не представлялось возможным. Разве что заклятие Мифического Армагеддона могло бы её уничтожить, вместе со всем тем, что находилось внутри, под куполом.
— Дух… Твоё время вышло… — послышался вдруг утробный рык сразу со всех сторон, и я мгновенно понял, что дела мои плохи.
В отсутствие связующей нити, соединяющей мой дух с телом, я становился обычным призраком, и на меня открыли охоту те, кто утаскивал их в посмертие. В ад, где духи становились кормом для дьяволов, подпитывая своими страданиями их существование. Церберы. Неумолимые и беспощадные.