То, что я задумал, было достаточно рискованным мероприятием. Но иного выбора не предвиделось.
— Готов снова стать Джагом из Хуктона? — ухмыльнувшись, спросил я.
— Что? — не поверил мальчишка.
— Что слышал. Поменяемся ненадолго телами, — пояснил я.
Если я рассчитал всё неверно, то связь между нами может оборваться. Или её могут заметить церковники, что тоже совсем не хорошо.
— Давай, садись мне на голову, — приказал я, снимая шляпу. — Прямо на макушку. Поживее.
Джаг послушно приземлился туда, куда я показал, стараясь не царапать меня когтями. Я же в этот момент погрузился в медитацию и покинул тело, вновь обретая свой привычный образ умудрённого жизнью волшебника. Тело осталось неподвижным, и я лёгким движением вытряхнул душу мальчишки из скворца, помещая её обратно, туда, где ей положено быть, а сам занял его место в птичьем теле.
Вся эта операция заняла буквально несколько секунд. Джаг неловко дёрнулся, словно привыкая заново к собственным рукам и ногам, я же одним длинным прыжком перелетел на тумбочку, вперивая в него пристальный взор. Ментальная связь никуда не делась, я специально оставил её нетронутой, и тонкая ниточка всё ещё тянулась от одного тела к другому.
Джаг вдруг судорожно всхлипнул, вдыхая спёртый воздух каморки полной грудью, и я настороженно встрепенулся. Мало ли что может произойти.
— Я… Кха… Я и не думал… Что снова… — закашлялся он.
Лично мне облик птицы, пожалуй, никакого дискомфорта не доставлял. Я и раньше, бывало, обращался в пернатых, разве что облику скворца я предпочитал ворона или ястреба.
— Я же тебе говорил, — протянул я. — Пошли. Нам надо проникнуть в город. Хватай мешок.
— Это с какого бы хера? — возразил Джаг. — Дождусь утра и пойду обратно в Хуктон. Мамка там извелась вся, наверное.
Я наклонил голову, сверля его взглядом.
— Мальчишка! Не заставляй меня делать тебе больно, — прошипел я.
— Ладно, ладно! Пошутить уж нельзя? — вскинул руки Джаг. — Точно у тебя тут в мешке ничего запрещённого нет?
Пришлось немного задуматься, вспоминая содержимое моего мешка. Трофеи с монстров я не собирал, так что ничего такого, за что церковники могли бы зацепиться, в мешке не имелось.
— Нет, — сказал я.
— Значит, идём, — сказал Джаг.
Я ощущал себя очень странно. Мне оказалось жутко неприятно зависеть от какого-то мальчишки даже в такой мелочи, и каждая минута промедления заставляла меня свирепеть всё больше и больше, и я спасался тем, что взмывал вверх, купаясь в потоках ветра, а потом камнем падал вниз, чтобы расправить крылья почти у самой земли. Опасно, но это хоть немного остужало мой гнев.
Джаг вышел на тракт и медленным уверенным шагом отправился к заставе, на которой сидели скучающие воины Церкви. Я наблюдал с высоты, как один из монахов, завидев Джага, поднялся со своего места и направился к нему, на ходу извлекая связку амулетов из-под рясы.
— Стой! Именем Святой Церкви! Назовись! — пролаял монах.
— Д… Джаг из Хуктона, — растерянно произнёс Джаг, не ожидавший такого напора.
Церковник обошёл его кругом, раскачивая амулеты на здоровенной цепи.
— Цель прибытия в Лигурию? — резко спросил он.
— Э-э-э… Работать… — пробормотал Джаг.
— Работать… — сварливо передразнил монах. — Что в мешке?
— Сменная одежда, еда в дорогу, денег немного, — перечислил Джаг.
Для деревенского пастушка — невообразимое богатство, а не «немного», но монах эту маленькую ложь не распознал. Заглядывать в мешок он посчитал ниже своего достоинства, и это нас здорово выручило. Ну либо монах посчитал, что с юного бродяги взять будет нечего, и решил не тратить время.
— В сношениях с Врагом или его слугами состоял? — направляя на паренька ещё один амулет, нараспев произнёс церковник.
Теперь всё зависит от того, кем считает меня Джаг. Если он имеет хоть тень подозрения, что я якшаюсь с противоестественными силами, амулет даст монаху сигнал.
— Нет, не состоял, — буркнул Джаг.
Амулет остался неподвижен и тих. Монах произвёл ещё несколько формальных проверок, выдал Джагу пропуск с печатью на обрывке пергамента и осенил напоследок знаком, отгоняющим зло.
— Я могу идти? — спросил Джаг, сжимая пропуск в руке.
На нём было выжжено символическое изображение колеса с пятью спицами, символ Святой Церкви.
— Проходи, не задерживайся, — произнёс церковник.
Джаг не то кивнул, не то поклонился, тут же отворачиваясь от монаха и направляясь к Триумфальным воротам Лигурии, через которые раньше в город входили древние императоры после своих завоевательных походов.