– Доктор Микимото, можете отменять операцию, тромб разрушился.
Микимото подошёл к монитору. На экране он увидел совершенно чистый кровеносный сосуд, в котором стояла кровь.
«Просто невероятно, – про себя проговорил он. – Этот русский настоящий волшебник».
– Доктор Якито, операция отменяется, – громко скомандовал он. – Сосуд очистился.
Все сотрудники окружили Микимото и Степана.
– Смотрите, в сосуде и правда всё чисто, – показывала взволнованная Юко Мэй. – Первый раз с таким встречаюсь. Это невозможно…
– Это господин Горохов нам помог, – обняв Степана, сказал Микимото. – А ведь могла начаться анемия головного мозга, или сердце могло не запуститься. Словом, последствия могли быть самыми непредсказуемыми.
Все, как по команде, повернулись к Степану, а он, нисколько не смущаясь, сказал:
– У него все органы в полном порядке, я проверил. Он действительно может ожить. Давайте я запущу его сердце.
Вокруг установилась полная тишина. Специалисты не поверили услышанному. Этот человек хочет сделать то, над чем бьётся огромный коллектив ведущих учёных современности. Он говорит, что сам оживит мамонта.
– Степан, если это в ваших силах, я буду только приветствовать данный эксперимент, – сразу откликнулся Микимото. – Скажите, что нам нужно делать, я дам команду.
– Можете продолжать свои эксперименты и готовиться к отбору живой клетки и проведению клонирования, а я займусь своим делом. Сейчас вы всё увидите сами.
Степан подошёл вплотную к колпаку. Рядом стоял закреплённый мамонт, и если бы не было стекла, до него можно было бы дотронуться рукой. Бурая шерсть животного свисала клоками, небольшие уши были прижаты к голове. Длинные бивни загибались внутрь, концы были опущены. Наружная сторона была стёрта, а на конце одного бивня просматривалась неглубокая поперечная полоса, будто её только что пропилили.
«Вот об этот бивень я сломал свою нарту. Если бы не он, кто знает, как повернулась бы моя судьба, – думал Степан. За мгновение последние месяцы жизни прошли перед его глазами. – Если бы не этот мамонт, я бы никогда не отправился в путешествие во времени, никогда не попал в Японию и не познакомился с Микимото».
Он осмотрел бивень со всех сторон, а чтобы было лучше видно, несколько раз даже присел.
«Жаль, что его сейчас не потрогаешь руками. А я ведь этот бивень чуть не отрубил», – вспомнил он о происшествии в тундре, когда разыгралась метель.
Оживления мамонта ждали все присутствующие. А Степан, как будто нарочно, не спешил. На самом деле он только сейчас осознал, какой груз ответственности взвалил на свои плечи.
«А вдруг не получится? Может, я переоценил свои возможности? Но я же побывал за чертой неизведанного. Ну и что, этого ещё недостаточно, чтобы оживить мамонта, – будто говорил кто-то другой. – Здесь нужен опыт и солидные знания. Но кто ещё лучше меня знает этого мамонта? – отвечал ему Степан. – Никто. Значит, я правильно сделал, взявшись за это дело. Надо начинать. А как там мамонт?»
Только он подумал об этом, как увидел огромное сердце животного. Оно было неподвижно и, казалось, никакими усилиями сдвинуть с места его невозможно. Неожиданно сердце дрогнуло, по нему прошла судорога, и медленно, как только что запущенный часовой маятник, начало сокращаться.
– Смотрите, смотрите, – закричала Мэй у монитора, – сердце мамонта дрогнуло. Оно сокращается, пошла кровь по сосудам. Мамонт ожил, он шевелится.
– Доктор Якито и Кин Сэй приготовьтесь к отбору живой клетки, – дал команду Микимото. – Отбираем также яйцеклетки. Мы не имеем права на ошибку, продублируем размножение мамонта всеми возможными способами.
Все включились в работу: каждый делал своё дело, но все в целом трудились, как единый хорошо отлаженный механизм, и всё у них получалось. Когда эксперимент удачно завершился, учёные бросились поздравлять друг друга. Микимото и его сотрудники от счастья обнимались и прыгали, как маленькие дети. На глазах у многих были слёзы радости и гордости за себя и за успешное завершение этой сложнейшей работы.
Только один человек остался на месте, это был главный специалист по паранормальным явлениям Ван. Со стороны могло показаться, что ликование, охватившее всех сотрудников, его совершенно не касается: он не проявил никаких эмоций. Наоборот, весь его вид выражал озабоченность, и, если внимательно присмотреться, можно было даже заметить, что он страшно напуган. Не отрываясь, Ван смотрел на экран монитора.