Одинокий всадник остановил свою лошадь в тени пальм, обрамлявших оазис. Хотя на нем был белый халат жителей пустыни, в чертах его лица не ощущалось ничего восточного. Рука, которую он поднял, чтобы защитить глаза от солнца, выглядела широкой и сильной, с небольшим остроконечным шрамом у кисти, кожа имела коричневый оттенок, но то был цвет не коренного жителя Зингары, а просто хорошо загоревшего пришельца с запада. Голубые глаза напоминали два бездонных омута. Блестящий металл просвечивал через дыру в халате и выдавал, что путешественник носил под одеждой броню. Его меч, подвешенный у седла, покоился в кожаных ножнах.
Конан ехал быстро. За время своего пути он загнал уже четыре лошади.
Преодолевая пустыню, окружавшую Коф, варвар только один раз остановился, чтобы купить себе халат и немного хлеба и мяса в грязной и бедной пограничной деревушке. Никто не напал на него в пути, хотя многие жаждали его смерти. Но здесь, в пределах королевства Коф, лишь единицы могли бы опознать его.
Острые глаза Конана, осматривая горизонт, с трудом различили контуры домов и возвышающиеся стены. Это был город Канария. Здесь Пелиас скажет ему, кто похитил королеву. За пять лет до этого киммериец оказал услугу Пелиасу, когда тот был заключен в темницу своего врага Тзота-Ланти. Конан пришпорил черного иноходца.
- Клянусь Кромом! - прошептал он. - Я надеюсь застать Пелиаса в хорошем расположении духа. Он, наверняка, лежит пьяный на своем позолоченном диване. Но клянусь, я разбужу его!
На узких улицах и мощенных булыжником площадях Канарии мелькало множество пестро одетых людей. Зуагиры; наряженные женщины с блуждающими взглядами и руками на животе; охотники, продающие свою добычу; проститутки в красных накидках с накрашенными лицами - все вместе составляли живописную картину.
То там, то здесь толпу рассекали вооруженные слуги знатных людей, окружая паланкины, которые несли на своих плечах мускулистые рабы Кофа. Группы стражников шумели в казармах, слышался звон цепей и ржание лошадей.
Крассидус, здоровенный капитан из охраны западных ворот, поглаживая свою седую голову и громко ругаясь, наводил порядок. Иностранцы часто приезжали в город, но редко случалось, чтобы они прибывали в таком количестве, как сегодня.
Сразу после полудня в облаках пыли из пустыни появились семеро человек. Ими руководил мужчина с умным взглядом, жиденькие усы кисточками свисали по краям его рта. Он был вооружен подобно западному рыцарю, хотя на его панцире и шлеме отсутствовал девиз. Рядом с ним на черной лошади ехал стигиец, тело которого окутывал просторный халат, а из-под халата выглядывал кончик лука. Другие были вооружены мечами и кинжалами, в руках они держали пики. Все они выглядели отъявленными негодяями, способными перерезать глотки кому угодно. Охрана их не задержала только потому, что не в обычаях Канарии было при свете дня останавливать иностранцев без основательных причин.
Тем не менее Крассидус бросил внимательный взгляд на эту семерку, которая направилась в северную часть города. Они вскоре исчезли в одной из дымных таверн.
Остаток дня прошел спокойно. Солнце бросало последние лучи перед быстро надвигающимся на город мраком, когда высокий, мощный иностранец подъехал к воротам и потребовал, чтобы его впустили.
Крассидус приказал подождать, поскольку один из охранников громко крикнул:
- Куда ты лезешь, наглая твоя рожа?! Иностранцам ночью въезд закрыт! Чтобы неповадно было нападать на мирных граждан и портить наших женщин! Назови свое имя и скажи, зачем приехал, а не то я закую тебя в железо!
Глаза иностранца блеснули; наполовину скрытый своим плащом с капюшоном, он ответил ледяным тоном:
- Мой друг, - произнес он с варварским акцентом, - и за меньшие оскорбления я перерезал не одну сотню глоток. Если мне не позволят войти, то, клянусь Кромом, я обращу в пыль эту кучу лачуг!
- Не лезь на рожон, болван! - прикрикнул Крассидус, ударяя охранника. Проваливай отсюда, дурень, я потом еще пересчитаю твои зубы! А теперь послушайте меня хорошенько, сир! - обратился он к всаднику. - Мы не любим, когда в Канарии случаются убийства. Поэтому ворота запираются на ночь, и уж потрудитесь указать причину, почему мы, собственно, должны вам открывать.
- Я хочу видеть Пелиаса.
- Отпирайте! - тотчас скомандовал Крассидус.
Мощные засовы были выдвинуты. Два охранника не спускали с них глаз, а третий медленно отвалил тяжелую створку ворот. Всадник проехал легким галопом, не удостоив никого даже взглядом. Пришпоривая свою лошадь, он сразу же направился в северный район.
Молодой охранник, едва сдерживая гнев, обратился к капитану:
- Мы позволили проехать этому негоднику, как будто он властитель города! Но почему?
Крассидус улыбнулся, поглаживая седую бороду.
- В твои годы редко попадаются мудрые люди. Неужели ты не видишь, что это северный варвар? Когда-то военачальник одного небольшого городка имел неосторожность захватить в плен такого же варвара. Дикарь этот скоро сбежал, а потом привел банду зуагиров и отомстил обидчику. Бандиты штурмом взяли город, поубивали людей, захватили пленных и все, что могли, разграбили и предали огню. Сдается мне, этот человек - того же сорта.
- Но сейчас он один, и бояться его... Даже если он и замышляет что-то, Пелиас узнает об этом и своим искусством не допустит...
- Теперь ты понимаешь, дурачок?
Конан знал, что Пелиас живет в замке из желтого камня в северной части города. Варвар собирался немедля навестить колдуна и, оставшись в его доме до утра, просить совета. Цивилизованная жизнь мало изменила его привычки и не изнежила ничуть. Каравай хлеба, кусок мяса и фляга зля - вот все, что нужно было королю Аквилонии. Если не было постели, он мог спокойно спать и на полу таверны. Вообще-то, в другой раз, Конан не рискнул бы посещать Пелиаса среди ночи - ведь мало ли какие силы тьмы могли прятаться в коридорах чародейского дома! Но теперь выбора не было...
Неожиданно его внимание привлекли чьи-то проклятия и вслед за этим - крик ужаса. Конан резко натянул поводья. Двери ближайшей таверны распахнулись, и на улицу выбежала молодая девушка.
Она была одета, как обычная мехрана - девица, ищущая наслаждений, верная последовательница Эрлика. Но сейчас ее простое платье было разорвано и лохмотья едва прикрывали тело. Руки покрывали ссадины, а черные волосы в беспорядке падали на плечи. Девушка затравленно поглядела на дверь, которая с треском захлопнулась за ней, и затем ее большие глаза остановились на Конане, неподвижно, подобно статуе, восседавшем на коне. Она в ужасе поднесла руку ко рту.
- А теперь расскажи-ка, что с тобой случилось, красавица? - спросил киммериец, наклоняясь к девушке. - Тебя обидели или... что?
Девушка оправилась одним неуловимым движением.
- Два пьяных солдата пытались изнасиловать меня. Я пришла купить вина моему отцу. Они и деньги отняли, - призналась она.
Глаза Конана загорелись, и он спрыгнул на землю. Его кодекс чести не позволял пройти мимо, если обижали женщину.
- Ничего, девушка, мы еще потреплем их бороды. Пошли. Они там одни?
Утвердительно кивнув, она повела его к таверне. После секундного колебания она открыла дверь. Сделав два больших шага, Конан очутился внутри. Дверь со щелчком затворилась. То, что он увидел, поразило его.
Пьяных солдат не было и в помине. Вместо них, зажимая в руках мечи и кинжалы, стояли семеро абсолютно трезвых и прекрасно вооруженных незнакомцев. Решимость убийц горела в их глазах, когда, спустя мгновение, они бросились на Конана. Любой цивилизованный человек в первую секунду был бы ошеломлен, а в следующую уже лежал бы с перерезанным горлом, но варварские инстинкты киммерийца спасли его. На какую-то долю мгновения он опередил нападавших и сам перешел к действиям. Выхватывая меч, краем глаза Конан заметил, что убийцы выстраиваются полукругом, подобно волчьей стае. У него имелся только один шанс отразить атаку - перейти в нападение самому. Могучим ударом ноги варвар послал стоявшую перед ним скамейку в направлении троих противников и опрокинул их на пол. Они беспомощно барахтались, изрыгая грязные ругательства. Конан быстро уклонился, пронзив мечом одного из нападающих, и наотмашь ударил кулаком по лицу человека, который пытался броситься ему в ноги. Конан почувствовал, как голова неудачника треснула у него под кулаком и тело разом обмякло. Пользуясь неразберихой среди противников, Конан прорвал круг. Мгновенно он обхватил тяжелый дубовый стол и с силой бросил навстречу врагам.