— Хорошо. Буду иметь в виду. Возвращайтесь, а то еще пневмонию схватите.
Стряпчий вприпрыжку помчался к двери. Джеймс взглянул на часы: без двадцати девять. Как раз хватит времени найти телефон и позвонить Дженни — хотя теперь, когда он вспомнил об этом, уверенности в необходимости звонка у него поубавилось. Он продолжал думать об этом, пока ехал в сторону заправки, и потом, когда набирал номер из телефона-автомата на стене.
— Джеймс, это ты! — Когда он звонил, мать Дженни всегда казалась удивленной и довольной.
— Как дела, Агнес? — спросил он. — Холодновато нынче?
— Да ну! — не согласилась она. — Подумаешь, похолодало! Тоже мне — проблема! Мне вот жарко.
— Рад слышать. Я хотел поговорить с Дженни минутку — она там?
— Вот беда какая! Нет ее. — Мать действительно казалась расстроенной. — Представляешь, выскочила на минутку. Заказ пошла относить.
Дженни владела гончарной мастерской, и дела шли неплохо. Ее изделия даже за границу отправлялись, а уж про местные магазины и говорить нечего. А еще сувенирные лавки в отелях.
— Так что — извини. Передать, чтобы она тебе перезвонила?
— Нет, не стоит. Просто скажите, что меня вызвали в Лондон по делам на несколько дней. Когда вернусь, обязательно позвоню.
— Передам, конечно. Слушай! — в голосе Агнес звучало воодушевление. — Почему бы тебе не прийти на ужин в воскресенье? Сегодня день рождения Милдред — ей восемьдесят семь исполнилось. Приходи, Джеймс.
Он поблагодарил за приглашение и сказал:
— Ни за что бы не пропустил такой случай, но дела зовут. Вы знаете, как это бывает.
— Да уж! Жаль. Ладно, поосторожнее там, в городе. Но когда вернешься, обязательно заходи.
— Обязательно! — пообещал Джеймс, попрощался и разочарованно повесил трубку.
Он заправился и поехал на парковку. Кэл ждал, сидя в своем вечно грязном зеленом «Форде Эскорт».
— Вот, Джеймс, — сказал он, выходя и доставая с сидения черную мягкую сумку. Он запер машину, бросил сумку на заднее сиденье к Джеймсу и забрался внутрь.
Свернув на шоссе, Джеймс влился в редкий утренний поток и направился в Питлохри. [Питлохри (англ. Pitlochry, гэльск. Baile Chloichridh, скотс. Pitlochry) — небольшой город в центральной части Шотландии. Расположен в округе Перт-энд-Кинросс, на берегу реки Таммел.] Поездка через Глен Ши обычно доставляла ему удовольствие. Однако на этот раз он почти не обращал внимания на пейзаж. Кэл прикрыл глаза и, похоже, задремал, а Джеймс попытался проанализировать события последних нескольких месяцев. Он думал о недавних неприятностях и о том, скольких проблема удалось бы избежать, составь старый герцог завещание как положено. Вспомнил родителей и то, как они разволновались, когда австралийцы начали засыпать их своими неуклюжими юридическими письмами. В то время Джеймс еще служил, да и в любом другом случае он мало что мог сделать. Без сомнения, все эти передряги отняли у них годы жизни.
Он думал о матери: яркой и восторженной женщине с причудливым чувством юмора. Ей нравились газетные конкурсы, где читателей просили придумывать забавные подписи к необычным фотографиям; надо сказать, ее работы часто публиковались. Она была неизменно жизнерадостна, а врожденная доброта дала ей постоянных и верных друзей. Джеймс видел ее прежние фотографии, они сделали бы честь любой фотомодели. И она еще оставалась красивой женщиной, когда умерла. Конец наступил так быстро, что она не успела зачахнуть, как многие пожилые женщины, теряющие своих мужчин. Врачи говорили, что все дело в сердце, но Джеймс подозревал, что она просто не захотела жить без мужа.
Он думал об отце. Хороший, честный человек, трудолюбивый, но не честолюбивый, он научил Джеймса ценить хорошо сделанную работу и получать удовольствие от простых радостей жизни. Более того, он сумел привить сыну веру в Творца. Именно от отца Джеймс узнал, что жизнь человека здесь определяет и его следующую жизнь. Джон Стюарт, разочаровавшийся викарий, готовился к карьере священника, но бросил теологический колледж уже через год или около того. Джеймс так и не узнал, почему; отец никогда не говорил об этом.
Затем его мысли обратились к Эмрису и довольно странным обстоятельствам их знакомства. Тогда, на ночном холме, все казалось ему таинственным и полным предзнаменований, а теперь, в холодном свете дня, встреча представилась сплошной мелодраматической глупостью. Много шума из ничего. Джеймсу было неуютно из-за того, что он поверил в подобный вздор.
Но как бы там ни было, а вот, он едет, пытаясь успеть на поезд до Лондона, из-за нескольких слов, сказанных по телефону. Что этот старик знал такого, что может помочь спасти Блэр Морвен? Да кто он вообще такой?