О событиях в Глен-Биг прессе не сообщали до окончания референдума; Джеймс не хотел, чтобы сочувствие повлияло на результаты. Боссы информационных изданий с ним согласились, так что информацию придерживали до закрытия избирательных участков. Однако после этого газеты и телепередачи переполнили сообщения об отваге нового монарха, не говоря уже о его неожиданной свадьбе с женщиной, покорившей сердца многих британцев.
Получив поддержку избирателей, Джеймс назначил коронацию в соответствии с древней традицией на Белтейн. [Белтейн — кельтский праздник начала лета, традиционно отмечаемый 1 мая. Один из праздников Колеса Года, древнего кельтского календаря. Также название месяца май в ирландском, шотландском и других гэльских языках.] Несколько недель шло планирование этой церемонии, и теперь, накануне большого дня, все было готово. Они подошли к «Трону Артура» и остановились, чтобы посмотреть на город, залитый медовым светом прекрасного шотландского вечера.
Через некоторое время Эмрис тихо произнес:
— Это время между временем, святое время, когда завеса, разделяющая миры, истончается, и смертные могут заглянуть в Иномирье. — Он, прищурившись, посмотрел на Джеймса и спросил: — Что ты видишь?
Перед Джеймсом далеко внизу изогнулся Ферт-оф-Форт, мерцающий в вечернем свете, как расплавленное золото. [Ферт-оф-Форт (шотландский гэльский: Linne Foirthe) — залив на побережье Северного моря, образованный слиянием нескольких шотландских рек, главная из которых — река Форт.] Он уже хотел ответить, но в этот миг картина изменилась. Исчезли дома, здания, улицы, машины — целые предместья и районы города развеялись, словно дым на ветру. Вместо города его глазам предстал Эдинбургский замок, взгромоздившийся на скалистую вершину, но вид его сильно отличался от современного: замок стал меньше, его окружали маленькие деревянные домики, крытые соломой, притаившиеся в тени могучей скалы Каэр Эдин; на склонах и на равнине виднелись только что вспаханные поля. Вместо шума городского движения он услышал мычание быков, которых вели к загону для скота, и резкие крики грачей, устраивавшихся в гнездах на ночь.
Далеко на востоке первые звезды украсили алмазами неяркое небо. Молодая луна вставала над лесистыми холмами за фьордом. Воздух пах торфяным дымом и морской солью; Джеймс глубоко вдохнул эту полузнакомую смесь, и вспомнил… он уже видел все это раньше, давно, очень давно.
Перед его внутренним взором мелькнул образ двух мальчишек — светловолосого и темноволосого, лет девяти-десяти, босых, без рубашек, в штанах из грубой ткани в желто-коричневую клетку. Они бежали вверх по склону по высокой траве, солнце падало на загорелые плечи, а в высоком ярком небе заливался жаворонок. Вот они добежали до вершины холма и остановились. Перед ними раскинулся военный лагерь: шатры, несколько плетеных хижин и навесов, и множество всадников. Казалось, они заняли всю равнину от края до края.
— Кимброги… — прошептал он, и тоска пронзила его сердце.
— Да, — кивнул Эмрис.
В голове Джеймса пронеслась мысль: «Конечно, он всегда стоял рядом со мной».
— Что еще ты видишь?
Джеймс перевел взгляд на тропу, по которой они только что поднимались. Теперь по ней шли люди, воины с копьями на плечах; несколько человек несли на плечах огромный дубовый щит, а на нем восседал их предводитель.
У подножия скалы воины бережно опустили щит, помогли вождю сойти с него и встали вокруг. Здесь собрались все воины, и по велению Истинного Барда каждый из них выходил вперед и представал перед вождем. Воин складывал оружие у ног повелителя, простирался перед ним ниц, и ставил ногу вождя себе на шею. Вождь поднимал каждого из них, сердечно обнимал и возвращал оружие. Вперед выступил Главный Бард и надел на шею вождя золотой торк; воздев посох над головой, он запечатлел в воздухе сильные руны. Выполнив этот простой ритуал, воинство провозгласило Короля. Они снова подняли его на щит и понесли вниз с холма, распевая на ходу древний гимн.
Сцена дрогнула и расплылась перед глазами Джеймса, словно утонула в вечернем тумане. Эхо голосов воинов еще некоторое время висело в воздухе.
— Я был здесь раньше, — с грустью сказал Джеймс.
Эмрис кивнул, наблюдая за ним.
— На этом самом месте меня провозгласили королем. Отсюда начал я свое правление.
— Король прошлого и грядущего, — торжественно произнес Эмрис. — Завтра Белтейн, древний праздник огня. Хороший день для коронации.
Джеймс посмотрел на своего Мудрого Советника. Казалось, тот сбросил с себя бремя возраста. Черты лица смягчились, цвет бледных глаз стал темнее, а на щеке вновь появилась голубоватая отметина татуировки, лишь на мгновение, потом исчезла.