Великая хартия вольностей II сделала все эти разговоры напрасными. Название, конечно, неправильное, но так уж журналисты окрестили движение за роспуск британской монархии. Историческая Великая хартия устанавливала верховенство закона и ограничивала власть монарха, а современная Великая хартия вольностей II призывала к полной отмене института монархии.
План ее продвижения в жизнь включал ряд тщательно спланированных этапов, каждый из которых увязывал народное мнение с законодательством. Правительство четырежды консультировалось с народом и четыре раза принимало законы, которые приближали страну к окончательному роспуску королевского двора.
Запущенный парламентом несколько лет назад процесс передачи полномочий тихо и последовательно вносил незначительные изменения в британскую конституцию и организацию правительства. В результате Палату лордов упразднили. Социальная реформа устранила почести, титулы и прочие остатки унаследованных привилегий, в то время как долгожданная налоговая реформа поставила королевские земли под жесткий контроль налоговой службы, тем самым вытеснив дворянство с рынка.
Ни одно правительство не могло бы принять такие решительные, широкомасштабные меры без санкции британского народа. Годы излишеств и королевских скандалов испортили общественное мнение до такой степени, что дела двора уже никого не волновали. Какое бы благородное наследие Дом Виндзоров ни скопил за эти годы, оно было растрачено впустую чередой распутных должностных лиц. Не говоря уже о том, что слабовольные, мелочные монархи сами довели себя до гибели. Таким образом, когда была запущена Magna Carta II, большинство людей подумали, что пора выбросить всю эту труху на свалку.
В тот вечер Джеймс так и не узнал, чем кончился футбольный матч, потому что расписание программ изменили, пустив на экраны бессвязный документальный фильм-некролог о печальной жизни жалкого короля, перемежающийся непрерывными сводками последних новостей. Впрочем, они ничего не добавили к уже известному факту: король действительно умер.
— Да и ладно, — прорычал Кэл через некоторое время. — Не очень-то по нему скучали. Вот уж кто точно не был Матерью Терезой.
Калума Маккея Джеймс знал с того дня, как его семья переехала в поместье Блэр Морвен. Отца Кэла наняли егерем, чтобы помогать отцу Джеймса, управляющему большим поместьем, так у Джеймса неожиданно появился новый друг. Два этих диких молодых оленя вместе учились в школе, пропуская занятия при каждой возможности, чтобы покататься на пони, отправиться на охоту или рыбалку. Верный, никогда не попадавший в тон Кэл заменил Джеймсу брата, которого у него так и не появилось.
Дуглас Кармайкл считался их давним приятелем. Эта троица холостяков часто встречалась по вечерам в «Волынке и барабане», выпить пинту-другую пива и посмотреть футбол. Той ночью они заодно с прочей публикой сидели и ждали новостей. Ибо, что бы и кто бы ни думал об Эдуарде-мужчине, несмотря на неизбежность Великой хартии вольностей II, в ту ночь нация впервые осознала конец долгой истории монархического правления, и переварить это было не просто.
Хозяину паба Гордону быстро наскучила пустая болтовня о «национальной трагедии», и поскольку футбол показывать не собирались, он выключил телевизор, и Джеймс, невзирая на давку в баре, принес еще пива.
— Как поохотились на болотах? — спрашивал Дуглас Кэла, когда Джеймс вернулся с выпивкой.
— Неплохо. Один трофей упустили, а два других смылись еще до того, как мы к ним подобрались. Но все остались довольны. Все-таки с добычей — а это самое главное.
— А кто у тебя был на этой неделе? — поинтересовался Джеймс, раздавая кружки.
— Парочка богатеньких адвокатов из Лондона. — Калум принял из рук Джеймса свою пинту.
— Ой, не надо об адвокатах, — проворчал Джеймс. — Я и так провозился с ними сегодня полдня, и на вечер еще куча дел осталась.
— Не, это правильная пара, я тебе скажу, — беспечно махнул рукой Кэл. — Собрались как на сафари: макинтоши, бинокли, дизайнерские солнечные очки на шнурочках и серебряные фляжки с виски. Ездят на лиловом «Рейндж Ровере» с тонированными стеклами, блестящей решеткой и отпадной аудиосистемой.