Высоко над ним валькирия снова издала пронзительный крик — теперь он узнал его, так как слышал такой всего на прошлой неделе, когда Гвен поймала Магнуса на телепортировании печенья к себе в манеж. Черт побери, неужели эта женщина не понимала, что он не сможет так же хорошо драться, если будет тревожиться за ее безопасность!
С другой стороны, она оставалась высоко над полем боя — никакая непосредственная опасность ей по-настоящему не грозила, особенно, если учесть, что оружие Зверолюдей ограничивалось дубинами и секирами; среди них не нашлось бы и одной стрелы. Он развернулся, рубанул еще одного неандертальца. Зарычав, на него накинулись четверо врагов. А за ними, половина солдат лежала мертвыми на берегу, орошая песок своей кровью. В нем вскипела ярость, и он ревел, даже отступая под их натиском, яростно делая мечом финты и выпады, еле удерживая нападающих за пределами досягаемости дубин. Позади них, заметил он, застывшие солдаты снова ожили; и подняли нестройный крик ярости, увидев своих убитых товарищей. Ближайший зверочеловек оглянулся через плечо, махнув дубиной далеко в стороне от цели. Род сделал выпад ему под щит, и тот завизжал, согнувшись пополам. Его товарищи пролаяли что-то неблагозвучное и нажали на Рода. Сзади к ним подбегали двое солдат, замахнувшись как следует мечами. Род отскочил назад и приготовился стойко вынести тошнотворный стук вонзившейся в мясо стали. Его противники рухнули, а оставшийся зверочеловек в отчаянии оглянулся. Пораженный зверочеловек резко повернулся обратно лицом к Роду — и согнулся на его клинке. Род выдернул сталь как раз перед тем, как вонзившаяся алебарда закончила агонию воина. Ее владелец издал кровожадный победный рев и снова повернулся к боевому строю. Род последовал его примеру, борясь с тошнотой. Сейчас для этого нет времени; ему надо напомнить солдатам.
— Глаза! Не смотрите им в глаза!
И поэтому, конечно же, половина солдат тут же столкнулись с врагами взглядами в упор и замерли, как вкованные.
Валькирия снова пронзительно закричала, и солдаты, дернувшись, очнулись. Их алебарды поднялись для отражения секир...
Сверкнула молния, взорвался гром.
Род увидел, что солдаты опять стоят, застыв на месте. А высоко над ним внезапно оборвался вой.
— Гвен! — взревел Род. Он уставился на небо, неистово пронзая взглядом тьму — и увидел устремившуюся вниз тень потемнее. Развернувшись, он с усилием побежал от берега, а затем резко оглянулся, уставясь на пикирующий силуэт, и побежал обратно, следя, как он становится все больше и больше.
Затем он грохнулся на него, как камень, сплошь из костей и жил. В голове у него вспыхнула боль, небо усеяли звезды. Мириад крошечных уколов вонзился ему в спину и бока, а уши его наполнило хором треска, словно от рухнувшего леса. Диафрагма у него выгнулась вверх; охваченный чуть ли не паникой, он пытался вобрать воздуху в легкие, тем более что тот пах духами, подаренными им Гвен на прошлое Рождество. Он опустил взгляд на уложившую его неуправляемую ракету и на доблестный куст, отдавший жизнь за правое дело. Род испытывал благодарность к этому кусту; Гвен была женщина изящная, но не легковесная, особенно когда снижалась со скоростью в двадцать миль в час.
Он с трудом поднялся на ноги, вытащил жену из куста и осторожно уложил аккурат под соседним кустом. Насколько он мог судить, с ней совершенно ничего не стряслось; никаких переломов или ран. Завтра у нее, конечно, будет чертовски заметный синяк... И она потеряла сознание, но он испытывал немалую уверенность, что это произошло прежде, чем она упала.
Внезапно его окатило дождем. Он вспомнил последнюю вспышку молнии и повернулся посмотреть на берег. Сквозь ливень ему едва удалось разглядеть валящиеся наземь застывшие фигуры и дюжину с чем-то отбивающихся. Еще одна вспышка молнии четко показала ему их, яростно размахивающих вокруг себя алебардами; и они продолжали драться, даже пока таял свет от молнии. Значит, некоторые вняли ему и смотрели на руки и оружие врагов вместо глаз. Слишком поздно, однако, чтобы принести им много пользы — их превосходили в численности три к одному.
Род с трудом поднялся на ноги, негалантно перекинув Гвен через плечо по-пожарницки, и поплелся шаткой рысью обратно через кусты.
— Векс! Говори мне, куда идти!
— Сверни к морю, Род, — прошептал голос робота через наушник. — Подойди на пятьдесят футов... теперь сверни налево... еще двадцать футов... Стоп.
Вытянув руку, он нащупал перед собой синтетическую конскую шкуру.
— Хорошо, что тебе сделали глаза, чувствительные к инфракрасному свету, — проворчал он.
Он перебросил Гвен через луку седла, затем упал на колено и, сунув руку под робота-коня, поднял голову Тоби на сгибе локтя. И быстро, несильно похлопал паренька по щекам.
— Брось, парень, очнись! Ты добился своего вопреки приказу; теперь самое время убираться отсюда.
— Что... где... — Веки Тоби затрепетали. Затем он поднял взгляд на Рода, щурясь от мучительной головной боли. — Лорд Чародей! Что...
— Ты попытался вступить в бой, в бой при посредстве и получил нокаут самолично, — объяснил Род. — Гвен попыталась сделать то же самое и с тем же результатом. И теперь мы должны убраться отсюда, пока не перебили немногих наших оставшихся солдат. Давай, парень, — на взлет. Пошел!
Тоби болезненно уставился на него. Медленно кивнул. Плотно зажмурил глаза, лицо его сосредоточенно скривилось; а затем он внезапно пропал. Бухнул воздух, заполняя место, где он только что находился.
Род вскочил на ноги и перемахнул в седло, поддерживая одной рукой неподвижную фигуру жены, проревев: «Отступать! Отступать!»
Дюжина оставшихся стоять солдат прыгнула назад, а потом начала шаг за шагом отходить. Зверолюди зарычали и последовали за ними, но грамарийские алебарды махали сильнее, чем когда-либо, от силы отчаяния, заставляя неандертальцев держать дистанцию. Однако на каждого солдата нападало скопом слишком много зверолюдей, дай им время, и они перебьют все грамарийское войско.
Род не собирался давать им это время.
— Ладно, Железный Конь — пошел!
Векс встал на дыбы, лапая воздух с пронзительным ржанием. Головы зверолюдей в тревоге вскинулись. Затем огромный черный конь поскакал галопом, атакуя их. В последнюю секунду он свернул в сторону и поскакал вдоль всего строя. Зверолюди в страхе отпрыгнули назад, а солдаты повернулись кругом и побежали. Векс миновал боевой строй; зверолюди увидели бегущего противника, закричали и поковыляли за ним.
Векс опять заржал и, развернувшись, помчался обратно вдоль строя неандертальцев. Зверолюди закричали и отпрыгнули назад — за исключением одного, решившего разыгрывать из себя героя и повернувшегося встретить галопирующего коня лицом, подняв дубину.
Род пригнулся и шепнул.
— Чуть-чуть не по центру.
Векс врезался в неандертальца, и тот с воем отлетел от груди коня. Приземлился он в двадцати футах от него и замер. Его товарищи стояли в нерешительности, колеблясь.
На луке седла зашевелилась Гвен, подняв голову и морщась от боли. Бросив один взгляд, она сразу уразумела ситуацию.
Зверолюди перерыкивались друг с другом, сперва тихо, но с нарастающим гневом. И потопали вперевалку вперед, наполняя воздух своим низкотональным безобразный громыханием.
Глаза Гвен сузились, и дубины зверолюдей вспыхнули пламенем.
Они завыли, швыряя дубины вслед грамарийским солдатам, повернулись и побежали.
Гвен посмотрела им вслед горящим взглядом. Затем она задрожала и снова рухнула без сил.
— Отступаем! — резко бросил Род. Векс развернулся и помчался прочь от берега следом за солдатами.
Остановились они высоко в скалах на вершине утеса, оставив позади длинный пологий берег.
— Вы действовали хорошо, — заверил солдат Род. — Никто не мог бы действовать лучше.
Один из ратников беспомощно развел руками.
— Как нам сражаться с врагом, способным заставить нас застыть, как вкопанных, милорд?
Род спешился и нежно взял на руки Гвен.
— Думаю, моя жена подала нам основную идею. Когда она придет в себя, мы разовьем ее.