Отряд был в пути уже третий день. Шли почти без отдыха, и Мерри не на шутку устал. Когда дорога позволяла, он ехал рядом с правителем, занимая его рассказами о Хоббитании или слушая о прошлом и настоящем ристанийцев. Но чаще он следовал позади Теодена, прислушиваясь к медленной, звучной речи Всадников. Иногда слова их языка напоминали ему родной говор, но смысл ускользал. Зато песни Всадников ему очень нравились.
В этот вечер Мерри особенно остро чувствовал одиночество. В голове теснились мысли о любезном друге Пине, о Гимли, Леголасе, Бродяжнике, и вдруг по сердцу резануло воспоминание о Фродо и Сэме. – Я начал забывать о них, – упрекнул он самого себя. – А ведь все, что мы делаем, делается ради них. Представляю каково им там одним, и на сотни лиг вокруг ни одного друга. Живы ли они? – он вздохнул.
В сумерки отряд прибыл в Северную Лощину. Большое войско под командованием Дунхира встретило их приветственными криками. Дунхир рассказал Теодену, что Гэндальф сообщил им о победе при Хорне. Еще он рассказал, что Гэндальф от имени правителя приказал ускорить сбор войск.
– Это было после появления крылатой тени, – добавил он, и в глазах у него на миг мелькнул страх. Это сильно поразило Мерри, который никогда еще не встречал более могучего воина.
– Так она и здесь побывала? – спросил Теоден, и в ответ на недоуменный взгляд, пояснил: – Мы видели ее еще до отъезда Гэндальфа.
– Может быть, это и та же, – ответил Дунхир, – а может, и другая, но она пролетела утром над самой крышей дворца и, как хотите, правитель, но мы не могли пошевелиться от ужаса. Вот тогда Гэндальф и посоветовал нам как можно быстрее собираться здесь, но огня не разводить.
Теоден одобрил действия мага и приказал собрать военачальников на совет в Северном лагере.
На следующий день они уже были там. Навстречу Теодену галопом выехал всадник. Мерри ужасно удивился, когда увидел, что это – молодая женщина редкой красоты; длинные волосы ее были убраны в косы, а одежду составляла кольчуга, меч на поясе и дорожный плащ.
– Приветствую повелителя! – крикнула она еще издали. – Сердце радуется вашему возвращению.
– И я рад тебе, Эовин, – отвечал правитель. – Все ли в порядке здесь?
– Все хорошо, повелитель! – ответ был бодрым, но Мерри показалось, что голос женщины дрогнул. – Все готово к вашему приезду. Я ждала вас именно сегодня.
– Значит, Арагорн здесь? – спросил Эомер.
– Нет, – Эовин повернулась и долгим взглядом окинула горы на востоке. – Он прибыл вчера ночью, но на рассвете уже уехал.
– Ты опечалена, дочь моя, – участливо произнес Теоден. – Что случилось? Скажи, он говорил тебе, куда направляется?
– Да, – ответила Эовин. – Он ушел в Тень, из которой не возвращаются. Его нет больше. Путь Мрака проглотил его.
– Наши дороги разошлись, – с горечью сказал Эомер, – и наши надежды гаснут.
Правитель и сопровождающие его удалились в приготовленные шатры. Оказалось, что для Мерри рядом с шатром Теодена тоже поставлена палатка. Там он и сидел один, наблюдая за суетой в лагере и раздумывая о том, что слышал.
– Путь Мрака... – бормотал он. – Что бы это могло быть? Все друзья разбежались кто куда. Гэндальф с Пином сражаются на востоке, Фродо с Сэмом – в Мордоре, а теперь вот и Бродяжника с Гимли и Леголасом понесло на этот самый Путь Мрака. Видно, скоро и моя очередь, – но додумать ему не дали, потому что труба позвала на обед; тут же пришел посланный и пригласил Мерри к столу правителя. Теоден встретил его ласково, и вместо того, чтобы как подобало оруженосцу, прислуживать за столом, Мерри был усажен на особое место. Рядом с собой он увидел Эомера, Эовин, Дунхира. Это было очень почетно, но от разговоров о войне и Пути Мрака сердце хоббита тоскливо сжималось.
В шатер вошел начальник караула и доложил: – Правитель, прибыл гонец из Гондора и просит принять его немедленно.
– Пусть войдет, – распорядился Теоден.
Гонец вошел, и Мерри чуть не вскрикнул от неожиданности – так он был похож на Боромира. Поверх серебряной кольчуги у воина был накинут зеленый плащ, на шляпе поблескивала серебряная звездочка. Преклонив колено, он протянул Теодену стрелу с черным оперением и красным наконечником.
– Приветствую повелителя Ристании и друга Гондора, – сказал посланец. – Денетор зовет тебя не помощь и надеется на твою силу и быстроту. Иначе Гондор может погибнуть.
– Красная стрела! – воскликнул Теоден, и рука его дрогнула. – На моей памяти она не появлялась в Ристании. Какой же помощи ждет от меня могучий Денетор?
– Мне неизвестны мысли благородного Денетора, – ответил воин, – но он просит вспомнить прежнюю дружбу и старые клятвы. Война идет на нас отовсюду. У стен Города решается судьба нашего мира. Денетор просит тебя торопиться, правитель. Если мы не остановим Врага под Городом, Ристания тоже не устоит. Заклинаю тебя внять просьбе Денетора.
– Хорошо, мы придем, – произнес Теоден. – Передай благородному Денетору Гондорскому, что войска Ристании поведет сам правитель. Но до Гондора не близко и раньше, чем через неделю вам не услышать боевой клич Всадников. Отдохни эту ночь здесь. Завтра ты увидишь сбор войск и укрепишься духом перед возвращением.
Он встал и вслед за ним поднялись остальные.
– Всем отдыхать! – приказал Теоден, а потом обратился к Мерри: – Ты, добрый Мериадок, тоже свободен сегодня, но завтра с восходом ты мне понадобишься.
Мерри засыпал в своей палатке с радостной мыслью, что он тоже нужен, что его не оставят здесь одного. Ему показалось, что не успел он закрыть глаза, а его уже будят. – Но еще совсем темно, – возмутился он, – солнце же не взошло еще!
– И не взойдет, – сурово ответил будивший его Всадник. – Время не терпит, поднимайся скорее. А солнце... может быть, не взойдет никогда.
От этих слов Мерри покрылся холодным потом, поспешно оделся и вышел.
На улице было темно. Потемнел сам воздух, и в нем не чувствовалось ни дуновения. Неба не было. Вместо него над головой простирался мрачный свод без единого огонька. Люди вокруг тревожно переговаривались, многие лица выглядели испуганными.