— Вам лучше знать, повелитель, — ответил Хиргон. — Но очень скоро может случиться так, что Минас-Тирит будет окружен, и на случай, если у вас не хватит сил прорвать осаду, мой повелитель Денетор просил передать, что сильные руки рохирримов понадобятся скорее внутри городских стен, чем снаружи.
— Но ведь он знает, что мы сражаемся конные и на открытых местах, что живем далеко друг от друга и на сбор всадников нужно время. Разве повелитель Минас-Тирита знает не больше, чем сообщил в своем послании, Хиргон? Ведь мы – возможно, вы это поняли – и сами воюем, ваша новость не застала нас врасплох. У нас побывал Гэндальф Серый, а сейчас мы собираемся на битву на восток.
— Мне неизвестно, что знает или о чем догадывается повелитель Денетор, — ответил Хиргон. — Но мы в отчаянном положении. Мой повелитель не приказывает, а лишь просит вас вспомнить старую дружбу и давние клятвы и ради вашего же блага сделать все возможное. Нам стало известно, что многие короли с востока прибыли под знамена Мордора. От северных земель до Дагорладского поля повсюду царит смятение и толки о войне. На юге пришли в движение харадримы, а все побережье охвачено страхом, так что ждать оттуда помощи напрасно. Торопитесь! Ибо у стен Минас-Тирита решается судьба наших дней, и если не остановить там стихию, она захлестнет прекрасные равнины Рохана, и даже в этой горной крепости не будет спасения.
— Плохие новости, — согласился Теоден. — Но не неожиданные. Передайте Денетору, что мы пришли бы на помощь, даже если бы Рохану не угрожала опасность. Но в битвах с изменником Саруманом мы понесли большие потери и по-прежнему должны думать о защите своих северных и восточных границ, что явствует и из послания вашего господина. Огромная сила, какой ныне обладает Повелитель Тьмы, способна отвлечь нас битвой у стен Города и тем временем мощно ударить за Реку за Воротами Королей.
Но не будем более говорить о благоразумии. Мы придем. Общий сбор назначен на завтра. Приведя все в порядок, мы выступим. Я мог бы послать через равнины на страх вашим врагам десять тысяч копий. Но боюсь, их будет меньше – я не оставлю свои крепости без охраны. Однако самое малое шесть тысяч я приведу. И передайте Денетору, что в этот час сам король Марки прибудет на землю Гондора, хотя, быть может, и не вернется назад. Но дорога до Гондора неблизкая, а люди и кони должны к ее концу сберечь силы для битвы. Пройдет не меньше недели с завтрашнего утра, прежде чем вы услышите клич сынов Эорла, идущих с севера.
— Неделя! — воскликнул Хиргон. — Если иначе нельзя – пусть. Но, может статься, через седмицу вы застанете лишь развалины, если мы вдруг не получим иную помощь. И все же вы сможете хотя бы помешать оркам и темнокожим пировать в Белой башне.
— Уж это мы сделаем, — успокоил Теоден. — Но я и сам только что прибыл с поля битвы, проделав долгий путь, и теперь намерен отдохнуть. Переночуйте здесь. Утром вы увидите армию Рохана и поедете обратно веселее и быстрее. Утро вечера мудренее, и за ночь многое может измениться.
С этими словами король поднялся. Поднялись и все остальные. — Все ступайте отдыхать, — велел Теоден, — и выспитесь как следует. В вас, мастер Мериадок, я сегодня больше не нуждаюсь. Но будьте готовы к тому, что я призову вас, едва взойдет солнце.
— Буду, — сказал Мерри, — даже если вы велите мне ехать с вами по Тропам Мертвых.
— Не накликайте беду, — предостерег король. — Ибо, может быть, не только эта дорога заслуживает такого названия. Но я не сказал, что попрошу вас ехать со мной. Доброй ночи!
— Я не хочу оставаться, не хочу ждать их возвращения, — говорил Мерри. — Не хочу – и не буду. — И, повторяя это снова и снова, он наконец уснул в своей палатке.
Проснулся он оттого, что кто-то тряс его за плечо. «Проснитесь, проснитесь, мастер Холбитла!» — воскликнул этот кто-то, и Мерри с трудом вырвался из сна и сел. Было, как ему показалось, еще очень темно.
— В чем дело? — спросил он.
— Король зовет вас.
— Но солнце еще не взошло.
— Нет, и сегодня не взойдет, мастер Холбитла. Такие тучи, что можно подумать, оно уж никогда не покажется. Но время не стоит на месте, хоть солнца и не видать. Поторопитесь!
Наспех одевшись, Мерри выглянул наружу. Мир потемнел. Сам воздух казался бурым, а вокруг все было черным или серым и не отбрасывало теней, и великая неподвижность сковала Харроудейл. Невозможно было и различить очертания отдельных облаков, лишь на далеком западе, где еще ползли вперед самые дальние щупальца великого мрака, виднелись скудные проблески света. Над головой навис тяжелый свод, мрачный и однообразный, и свет скорее убывал, чем разгорался.