Он не похож на других наших современников, Пиппин, и от кого бы он ни вел свой род по отцовской линии, в его жилах и в жилах его второго сына, Фарамира, почти наверняка течет уж не знаю как примешавшаяся западная кровь. Денетор умеет заглядывать далеко. Напрягая волю, он способен постичь многое из того, что творится в умах людей, даже тех, что живут далеко от него. Его трудно обмануть, опасно даже пытаться обвести Денетора вокруг пальца.
Помни об этом! Ибо ты поклялся служить ему. Не знаю, что внушило тебе такую мысль или порыв, но ты молодец. Я не мешал: не следует препятствовать благородным поступкам, искушая их холодным рассудком. Ты тронул сердце Денетора и (да будет мне позволено заметить) позабавил его. По крайней мере, теперь ты можешь свободно передвигаться по Минас-Тириту – в свободное от службы время: ведь у твоего поступка есть и иная сторона. Ты поступил в распоряжение Денетора, и он этого не забудет. Поэтому будь осторожен!
Чародей замолчал и вздохнул. — Что ж, незачем думать о том, что может принести нам утро. Я уверен, что еще много дней каждое «завтра» будет хуже, чем «вчера». Тут уж ничего не поделаешь. Фигуры расставлены и делают первые ходы. Среди них та, которую я очень хочу увидеть, – Фарамир, отныне наследник Денетора. Не думаю, что он в городе, но у меня не было времени собрать новости. Я должен идти, Пиппин. Мне нужно пойти на Совет властителей и вызнать сколько возможно. Но следующий ход за Врагом, он вот-вот начнет игру, и пешки увидят не меньше других фигур, Перегрин, сын Паладина, ратник Гондора. Остри свой меч!
На пороге Гэндальф обернулся. — Я спешу, Пиппин, — сказал он. — Если будешь выходить, сделай мне одолжение. Даже раньше, чем ляжешь спать, если ты не слишком устал. Разыщи Обгоняющего Тень и посмотри, как его устроили. Эти люди добры к животным, ибо это добрый и мудрый народ, но обращаются с лошадьми менее искусно, чем иные.
С этими словами Гэндальф вышел, и тотчас с башни цитадели донесся чистый и ясный звон. Колокол ударил трижды, отмечая третий час с восхода солнца, и умолк.
Через минуту Пиппин вышел, спустился по лестнице и оглядел улицу. Солнце теперь ярко сияло и грело, башни и высокие дома отбрасывали на запад длинные четкие тени. Гора Миндоллуин вздымала в голубую высь свой белый шлем и снежный плащ. По улицам города в разных направлениях шли вооруженные люди: был час смены постов и караулов.
— У нас в Шире это называется «девять часов», — вслух сказал себе Пиппин. — Самое время для хорошего завтрака у открытого окна на весеннем солнышке. Как мне хотелось бы позавтракать! Здесь вообще-то завтракают? Или я опоздал? И когда у них обед, и где?
Вскоре он заметил человека в черно-белых одеждах, который шел ему навстречу по узкой улице от центра цитадели. Пиппин, которому было одиноко, решился заговорить, когда этот человек подойдет к нему, но в том не было необходимости. Человек подошел прямо к нему.
— Вы коротыш Перегрин? — спросил он. — Мне передали, что вы поклялись служить повелителю и городу. Добро пожаловать! — Он протянул руку, и Пиппин пожал ее.
— Меня зовут Берегонд, сын Баранора, — продолжал человек. — Сегодня утром я свободен, и меня послали обучить вас паролям и объяснить то, что вы пожелаете узнать. Со своей стороны, я хочу узнать о вас. Никогда раньше мы не видели в своей земле коротышей, и, хотя до нас доходили слухи о них, в наших сказаниях о них говорится очень мало. К тому же вы друг Митрандира. Вы хорошо с ним знакомы?
— Ну, — ответил Пиппин, — я знаю его всю мою короткую жизнь, а недавно мы вместе совершили далекое путешествие. Но в этой книге можно прочесть многое, и я не поклянусь, что проглядел больше пары страниц. И все же так, как я, его, наверное, знают немногие. Я думаю, в нашем отряде только Арагорн знал его по-настоящему.
— Арагорн? — переспросил Берегонд. — А кто это?
— О, — смутился Пиппин, — один человек, он шел с нами. Я думаю, сейчас он в Рохане.
— Я слыхал, что и вы побывали в Рохане. Я многое хотел бы узнать от вас об этой земле: мы возлагали на этих людей свои скудные надежды. Но я забыл о своем поручении: вначале я сам должен ответить на ваши вопросы. Что вы хотели бы узнать, мастер Перегрин?
— Что ж, — промолвил Пиппин, — не сочтите меня нахалом, но сейчас меня больше всего интересует, как у вас насчет завтрака. В смысле, когда у вас едят и где трапезная, если она есть. И есть ли гостиницы? Когда мы ехали в цитадель, я приглядывался, но не заметил ни одной, хотя меня поддерживала надежда получить в доме мудрых и учтивых людей хотя бы глоток эля.