Они ели, пили и разговаривали о Гондоре, его истории и обычаях, о Шире и о странах, которые повидал Пиппин. И пока они беседовали, Берегонд смотрел на Пиппина все с большим удивлением, а хоббит то сидел скрестив ноги то, встав на цыпочки, выглядывал через амбразуру.
— Не скрою от вас, мастер Перегрин, — сказал Берегонд, — что внешне вы, с нашей точки зрения, напоминаете ребенка, мальчика лет девяти. И, однако, вы испытали столько опасностей и видели такие чудеса, что мало кто из наших седобородых может сравниться с вами. Я думал, решение принять вас на службу — просто каприз нашего повелителя: так некогда, говорят, поступали короли. Но теперь вижу, что это не так, и прошу извинить меня за это заблуждение.
— Прощаю, чего там, — ответил Пиппин. — Хотя вы не слишком ошибаетесь. В представлении моего народа, я не намного старше мальчика, и пройдет еще четыре года, прежде чем я «приду в возраст», как говорят у нас в Шире. Но не беспокойтесь обо мне. Расскажите лучше о том, что вокруг.
Солнце поднялось уже высоко, и туман в долине рассеялся. Последние его клочья уплывали, словно клочки белых облаков, подхваченные крепнущим восточным ветром, который трепал и дергал флаги и белые знамена цитадели, В глубине долины, на пять лиг и дальше, сколько хватал глаз, видна была серая и блестящая Великая Река, бегущая с северо-запада, поворачивающая на юг и снова на запад, пока не терялась в дымке и мерцании в том направлении, где далеко, в пятидесяти лигах, лежало море.
Пиппин мог видеть под собой весь Пеленнор, усеянный фермами и маленькими стенами, амбарами и хлевами, но нигде не было коров или других животных. Зеленые поля пересекались многочисленными дорогами и тропами, и на них было заметно оживленное движение: из широких ворот рядами выезжали телеги. Время от времени к воротам подъезжали всадники и, спешившись, торопились в город. Но движение в основном устремлялось по большой дороге прочь от города, на юг, где телеги поворачивали вместе с Рекой и скоро исчезали из виду. Дорога была широкой и мощеной, вдоль ее восточной обочины шла зеленая верховая дорожка, а за ней — стена. По дорожке скакали всадники, а все полотно дороги было заполнено большими возами, двигавшимися к югу. Вскоре Пиппин заметил, что движение хорошо организовано — возы двигались в три линии: в первой преобладала наиболее скоростная конная тяга, в другой — большие тяжелые фургоны медленно тащили быки, а вдоль западной обочины катилось множество маленьких тележек, которые толкали люди.
— Это дорога к долинам Тумладен и Лоссарнах, к горным поселкам и дальше — в Лебеннин, — пояснил Берегонд. — Туда движутся последние возы, доставляющие в убежища стариков, детей и женщин. Все они должны выехать из ворот и дорога должна быть очищена на лигу до полудня — таков приказ. Печальная необходимость, — он вздохнул. — Вполне вероятно, многим из разлучившихся нынче не суждено встретиться вновь. В нашем городе всегда было слишком мало детей. Теперь их совсем нет, лишь несколько мальчиков не уехали — для них найдется дело. Среди них и мой сын.
Немного помолчали. Пиппин с тревогой посмотрел на восток, как будто в любую секунду ожидал увидеть тысячи орков, топчущих поля.
— Что я там вижу? — спросил он, указывая на середину большого изгиба Андуина. — Это что, другой город или?..
— Когда-то был город, — ответил Берегонд, — главный город Гондора, его крепость. По обе стороны Андуина вы видите руины Осгилиата, который много лет назад захватили и сожгли наши враги. В дни юности Денетора мы отбили его — не для того, чтобы жить в нем, а как передовой пост. Мы восстановили мосты, чтобы могла пройти наша армия. А потом пришли свирепые Всадники из Минас-Моргула.
— Черные Всадники? — спросил Пиппин, широко раскрыв глаза, в которых светился возвратившийся страх.
— Да, они были черные, — сказал Берегонд, — и я вижу, что вы кое-что знаете о них, хотя ни разу о Черных Всадниках не говорили.
— Знаю, — тихо сказал Пиппин, — но не могу говорить о них теперь, находясь так близко... так близко... — Он замолчал, посмотрев за Реку, и ему показалось, что он видит там громадную угрожающую тень. Возможно, это были маячившие на горизонте горы, чьи резкие очертания смягчались завесой туманного воздуха толщиной в двадцать лиг, а может, всего лишь облако. Но пока Пиппин смотрел туда, ему показалось, что тьма растет и собирается, медленно поглощая области, освещенные солнцем.
— Так близко к Мордору? — спокойно договорил Берегонд. — Да, он лежит там. Мы редко называем его, но мы всегда жили на краю его тени. Порой она кажется слабее и дальше, иногда — ближе и плотнее. Сегодня она растет и темнеет, и вместе с ней растут наши опасения и тревоги. Свирепые Всадники меньше года назад опять захватили броды, и много наших лучших людей полегло, сражаясь за них. Боромиру в конце концов удалось отбить у врагов этот западный берег, и мы все еще удерживаем половину Осгилиата. Но теперь ждем нового наступления. Может быть, главного в надвигающейся войне.