Один из них протяжно протрубил в рог. В долине раскатилось эхо. Другие рога протрубили в ответ, и на той стороне Реки вспыхнули огни.
И вдруг откуда-то сверху звонкие трубы пропели великолепным хором, родившимся в невидимой пустоте, что собрала множество голосов в один и отпустила его катиться, ударяясь о каменные стены.
Так король Марки победоносно возвращался с Запада в Данхэрроу у подножия Белых Гор. Здесь он нашел оставшиеся силы своего народа уже собранными, и, как только стало известно о его прибытии, капитаны выехали ему навстречу к броду с посланиями от Гэндалфа. Дуинхир, вождь народа Хэрроудейла, был у них во главе.
— На рассвете три дня назад, мой повелитель, — сказал он, — Обгоняющий Тень примчался, как ветер, с запада в Эдорас и Гэндалф принес известие о вашей победе, наполнившее наши сердца радостью. Но он также принес и ваш приказ спешно собирать всадников. А затем появилась Крылатая Тень.
— Крылатая Тень? — повторил Теоден. — Мы тоже видели ее, но это было глубокой ночью, перед тем как уехал Гэндалф.
— Может быть, повелитель, — сказал Дуинхир. — Та же самая или другая, похожая на нее, летучая темень в форме чудовищной птицы пронеслась утром над Эдорасом, и все люди были охвачены ужасом. Она снизилась над Медусельдом и, когда летела низко, чуть не задела коньки крыши, — раздался крик, едва не остановивший наши сердца. Тогда-то Гэндалф и посоветовал нам не собираться в поле, а встретить вас в долине у гор. И он просил нас без крайней необходимости не зажигать огня и не разводить костров. Так мы и поступили: Гэндалф говорил очень решительно. Мы поверили, что таково ваше желание. В Хэрроудейл эти злые существа не появлялись.
— Хорошо, — сказал Теоден. — Я поеду в Холд и, прежде чем отдыхать, встречусь с маршалами и капитанами. Пусть они явятся ко мне как можно скорее!
Дорога теперь вела на восток прямо через долину, которая в этом месте была шириной более полумили. Луга, заросшие высокой травой, серой в наступающей ночи, лежали вокруг, но впереди, на дальнем краю долины, Мерри увидел скалу — последний отрог Старкхорна, пробитый Рекой в далеком прошлом.
По всей равнине было великое скопление людей. Некоторые толпились вдоль дороги, приветствуя короля и всадников радостными криками; а позади них вдалеке стояли ровными рядами навесы и палатки, и линии верховых разъездов, и груды вооружения, ощетинившиеся копьями, похожими на заросли молодых саженцев. Однако теперь весь большой сбор был погружен в темноту. И, несмотря на холодный ночной ветер, прилетавший с горных вершин, не горело ни одного костра, ни одного огонька. Плотно закутанные часовые ходили взад и вперед.
Мерри задумался о том, сколько же здесь всадников. В темноте он не мог сосчитать, но ему показалось, что собралась великая армия, многотысячная. Пока он оглядывался по сторонам, королевский отряд приблизился к утесу в восточной части долины; отсюда дорога пошла в гору, и Мерри с любопытством посмотрел вверх. Он находился на дороге, каких никогда прежде не видывал. Она была сделана руками людей настолько древних времен, что от них даже песен не сохранилось. Дорога шла вверх, извиваясь, как змея, по крутому склону утеса. Словно крутая винтовая лестница, поднималась она, петляя, скрываясь за ним и появляясь вновь. По ней можно было подняться на лошади и медленно проехать на телеге. Но если дорогу защищали сверху, враг не мог пройти этим путем, разве что по воздуху.
На каждом повороте дороги стояли высеченные из камня человекоподобные истуканы: громадные и неуклюжие, они сидели, скрестив ноги и сложив на толстых животах короткие мощные руки. Некоторые с течением времени утратили все черты, остались одни глаза — черные дыры, уныло вытаращенные на проходящих мимо. Всадники не обращали на них внимания. Они называли их пюкелменами и едва удостаивали беглого взгляда: ни силы, ни ужаса в них уже не осталось. Но Мерри смотрел на истуканов с изумлением, испытывая почти жалость во время этого траурного восхождения в сумерках.
Спустя некоторое время они поднялись уже на несколько сотен футов над долиной, но далеко внизу по-прежнему смутно виднелась длинная цепочка всадников, пересекавших брод и направлявшихся в приготовленный для них лагерь. Только король и его охрана поднимались на Холд.
Наконец отряд короля приблизился к обрыву, и тропа углубилась в расщелину. После короткого перехода открылось широкое высокогорье — зеленый горный луг над Сноуборн. Люди называли его Фириенфилд. На юге от него возвышался Старкхорн, на север уходила зубчатая гряда Айренсаги, а между ними, там, куда устремились взоры всадников, стояла мрачная черная стена Двиморберга, Горы Призраков. Разделяя высокогорье, двойная линия бесформенных камней уходила вдаль, истаивая в сумраке и теряясь в деревьях. Осмелившийся пойти этой дорогой вскоре достигал черного Димхолта под Двиморбергом, и угрозы каменного столпа, и разверзшегося мрака запретной двери.