Спустя еще какое-то время свет нового дня забрезжил в небесах, и Пиппин, встряхнувшись, огляделся по сторонам. Слева лежало море тумана, поднимаясь к унылой тени на Востоке; зато справа великолепные горы вздымали свои вершины, выстроившиеся с Запада до внезапно обрывающегося края, словно, когда была сотворена эта земля, Река прорвалась сквозь величественную преграду, раздробив громадную долину и сделав ее землею споров и сражений на все времена. И там, где кончались Белые Горы Эред-Нимраиса, Пиппин увидел — как ему и обещал Гэндалф — темную массу горы Миндоллуин, темно-лиловые тени ее высоких долин и ее исполинский лик, белеющий в отблеске рассвета. И на ее выступающем склоне стоял Укрепленный Город с его семью каменными стенами, такими мощными и старыми, что казалось, они не построены людьми, а высечены гигантами из костей земли.
Пока Пиппин изумленно смотрел туда, цвет стены переменился с серого на белый и внезапно из восточной тени выглянуло солнце, послав луч, осветивший лицо города. Пиппин невольно вскрикнул: Башня Эктелиона, стоящая высоко в пределах верхней стены, воссияла до небес, мерцая, как жемчужно-серебряный колос, невероятно стройная и прекрасная, и ее шпиль блестел так, будто сработан из хрусталя; и белые флаги рвались из зубчатых стен, развеваясь в утреннем бризе, а ввысь и вдаль летел чистый звук, словно пели серебряные трубы.
Так Гэндалф и Перегрин на восходе солнца подъехали к большим воротам Гондора, и железные створы распахнулись перед ними.
— Митрандир! Митрандир! — кричали люди. — Теперь мы знаем, что буря действительно близка!
— Она уже над вами, — сказал Гэндалф. — Я прилетел на ее крыльях. Пропустите меня! Я должен увидеться с повелителем Денетором, пока длится его наместничество. Что бы ни случилось, нынешнему Гондору пришел конец. Пропустите меня!
Люди расступались, услыхав его властный голос, и ни о чем не решались спросить, хотя и дивились на хоббита, сидевшего перед ним, и на лошадь, что принесла гостей. Люди Гондора редко использовали лошадей, которых лишь изредка можно было увидеть на улицах, когда скакал какой-нибудь всадник со срочным поручением повелителя. И они говорили:
— Это, конечно, один из лучших коней короля Рохана. Может, и сами рохирримы скоро явятся к нам на помощь.
Обгоняющий Тень гордо поднимался по извилистой дороге.
Минас-Тирит был построен на семи уровнях по склону холма. Каждый уровень окружала стена, и в каждой стене были свои ворота, но они располагались не на одной линии. Большие ворота первой городской стены выходили на восток, следующие — на юго-восток, третьи — на северо-восток, и так далее. Поэтому мощеная дорога, ведущая к цитадели на вершину холма, все время поворачивала, и каждый раз, пересекая линию больших ворот, она проходила через туннель, пробитый в скале, Чей выступ делил на две части все круги Города, кроме Первого. В глубине большого двора возвышался каменный бастион с краями острыми, словно у корабельного киля, созданный частично формой самого холма, а частично работой людей древности. Он поднимался вверх, до внутреннего круга, где находилась еще одна линия укреплений. Благодаря этому находившиеся в цитадели могли, как матросы огромного корабля, смотреть прямо вниз, на ворота, расположенные в семи сотнях футов Под ними. Вход в цитадель также глядел на восток, но был вырублен прямо в скале. Отсюда длинный освещенный фонарями склон вел к седьмым воротам. Входивший добирался наконец до высокого дворца и площади с фонтаном у подножия белой башни, стройной, высотой в пятьдесят саженей от основания до вершины. На этой вершине, вздымающейся на тысячу футов над равниной, развевался стяг наместника.
Это была неприступная крепость, и никакое войско не могло овладеть ею, разве что враг зашел бы сзади, влез на Миндоллуин и оттуда по узкому отрогу, соединявшему холм Стражи с горой, подобрался к городу. Но этот отрог, поднимавшийся на уровень пятой стены, был перегорожен мощным валом, доходившим до самой пропасти у его западного края: в этом месте стояли дома и куполообразные гробницы умерших королей и правителей Города.
Пиппин с нарастающим удивлением смотрел на огромный каменный город, такой обширный и великолепный, что и во сне не привидится. Больше и могущественнее, чем Исенгард, и гораздо прекраснее. И это при том, что город уже давно за годом год переживал упадок. Нынче его население было существенно меньше числом, чем в былые времена. На каждой улице Гэндалф и Пиппин проходили мимо больших каменных домов, двери и ворота которых с арками были украшены прекрасными надписями, древними и загадочными. Пиппин предположил, что это имена великих людей, некогда живших здесь. Однако теперь дома пустовали, на широких мощеных дворах не было слышно шагов, голоса не звучали в залах, в дверных проемах и пустых окнах не мелькали лица.