— Танец мартышки! — закричал Санни и, швырнув на траву бутерброд с ветчиной, схватил футбольный шлем и пустился в пляс. Билли даже глазом не моргнул. Франческа тут же утихомирила сына, разрешив ему в качестве исключения не снимать футбольный шлем.
— Даже в Гарварде я ничем подобным не занимался!
Франческа не сразу поняла, что муж имеет в виду работу в библиотеке, а не попытки успокоить четырехлетнего сына, буквально помешавшегося на кукольном шоу. Подвижный мальчик отнимал столько энергии, что бороться с плаксивым, вечно ноющим мужем сил не хватало. Франческе было всего одиннадцать, когда умер отец, и образ, который она бережно хранила в памяти, наверное, мало соответствовал действительности. И все же не верилось, чтобы папа жаловался маме на работу и жизнь.
— Значит, в юридических изданиях о тебе больше не пишут? — легкомысленно спросила она.
— Да как ты можешь так говорить? — закричал Билли. — Сама-то ты даже колледж не закончила! У вас в семье ни у кого нет диплома!
— Разве? А как же тетя Кей, дядя Том и тетя Тереза?
— Они же не кровные родственники! — зло засмеялся Билли. — И, за исключением Терезы, даже не итальянцы!
— Кажется, ты забыл, что Кэтти получила диплом и учится в аспирантуре, — звенящим голосом проговорила она, — а Фрэнки — один из лучших студентов университета Нотр-Дам и…
— Фрэнки играет в футбол! Какой у него главный предмет? Теория физвоспитания?
— Вот это уже низко! — Фрэнки действительно больше играл в футбол, чем учился, но Франческа была рада, что брат нашел занятие по душе. — Я бы тоже получила диплом, — с вызовом начала она, — если бы ты не… — Молодая женщина посмотрела на Санни, с аппетитом уплетающего бутерброд. — Ну, ты сам все знаешь.
— Чтобы танцевать вальс, нужны двое, — едко заметил Билли. — По-моему, у тебя был шанс все уладить…
В ту же секунду Билли понял, как кощунственно прозвучали эти слова, и на его лице отразился ужас.
— Шанс все уладить? — Франческа не верила своим ушам.
— Прости меня. — Билли потянулся к жене, однако она оттолкнула его руку.
Остаток обеда он провел в извинениях, но ничего не помогало. Жена угрюмо молчала.
— Это все работа! — восклицал Билли. — Дошло до того, что она мешает нашим взаимоотношениям! Чувствую, что не раскрываю свой потенциал, и боюсь, что не смогу быть счастливым, пока положение вещей не изменится. Попробуй понять!
Что могла сказать Франческа? Что все понимает, что Билли следует поговорить с генеральным прокурором и объяснить, почему его не устраивает нынешняя ситуация. Но ведь она неделями повторяла одно и то же. Чего же он ждет? Франческу учили, что если не можешь решить какую-то проблему самостоятельно, нужно обращаться к тем, кто сильнее. Наверняка Билли учили тому же. Неужели он боится Дэниэла Брэндона Ши? Невероятно! Больше всего генеральный прокурор походил на тощего испуганного кролика, с которого хулиганы содрали очки. Он постоянно моргал, хотя говорил, что отлично видит.
Доев свой бутерброд, Билли поцеловал сынишку и заявил, что ему пора. Чтобы порадовать жену, он готов тут же отправиться в кабинет генерального прокурора для принципиального разговора с Дэнни Ши.
— Просто хочу, чтобы ты был счастлив, — покривив душой, сказала Франческа. С некоторых пор ей хотелось чего-то большего, чем счастье дипломированного супруга.
Они вместе вернулись к Министерству юстиции. Держа на руках спящего сына в футбольном шлеме, Билли остановил такси, чтобы жене не пришлось нести ребенка домой. Он чмокнул Франческу на прощание и поблагодарил ее, хотя так и не вспомнил, что это был за день!
Такси выехало на площадь Конституции.
— С годовщиной свадьбы! — прошептала Франческа.
— Вы что-то хотели, мэм? — спросил таксист.
— Ничего, — ответила Франческа, прижимая к груди Санни и изо всех сил стараясь не плакать.
В тот день Билли все-таки встретился с Дэнни Ши. Согласно стенографическому протоколу, составленному секретаршей генерального прокурора, произошло следующее:
«В 15:37 ГП (генеральный прокурор Дэниэл Брендон Ши) принял БВА (Билли Ван Арсдейла) с условием, что БВА будет его сопровождать во время традиционного забега на десятый этаж министерства. (Во многих книгах о братьях Ши рассказывалось о специфической манере ведения встреч: секретарша гналась за ГП и его собеседником с блокнотом в руках. О ее профессионализме и высокой скорости печати в книгах не упоминалось.) БВА согласился.
БВА сообщил о своей профессиональной готовности к работе и желании участвовать в процессах, чтобы проводить больше времени в зале суда и меньше — в библиотеке. БВА спросил, не имеет ли отношения гарвардский диплом к мелкой бумажной работе, к которой его привлекают, ссылаясь на то, что большинство других сотрудников получили образование в Принстоне. ГП категорически отрицал наличие какой-то связи, приводя в пример нескольких представителей национальных меньшинств, получивших образование в непривилегированных учебных заведениях, а ныне занимающих ключевые должности в аппарате президента. Упоминался также сенатор [вырезано цензурой], на работу к которому лично ГП устроил мисс [вырезано цензурой] из университета Майами, которая считалась «подружкой» БВА.
БВА извинился. ГП принял извинения.
БВА продолжал выражать неудовлетворение занимаемой должностью и попросил о переводе в другой отдел. ГП предложил обратиться к начальнику своего отдела. БВА возмутился, что ГП не желает помочь ему лично, учитывая [несколько строк вырезаны цензурой, разобрать удается лишь «Ван Арсдейл Цитрус инкорпорейтед», название написано верно, несмотря на предыдущие ошибки].
ГП заявил, что не понимает, о чем идет речь.
БВА объяснил, что его родители [две строчки вырезаны цензурой].
ГП выразил удивление, поскольку родственный фактор никогда не играл роли в выборе сотрудников. ГП заявил, что кандидатура БВА была впервые предложена МКШ (его отцом, бывшим послом в Канаде М. Корбеттом Ши). ГП считал, что БВА заинтересовал МКШ отличными результатами в Гарварде, а также активным участием в предвыборной кампании президента вместе с мисс [вырезано цензурой].
БВА был явно застигнут врасплох и отказывался поверить, что связи его семьи не сыграли никакой роли при поступлении на работу и не могут помочь сейчас.
ГП признал, что семейные связи все же присутствуют, но не в случае с Ван Арсдейлами, а родственниками жены БВА, девичья фамилия которой [вырезано цензурой].
БВА казался разочарованным, что его, оказывается, навязали ГП.
ГП заверил, что все гораздо сложнее, чем кажется. Напомнив БВА о подписанном им обязательстве о неразглашении информации, ГП заявил, что готовит целую программу, которая позволит привлечь к ответственности [девичья фамилия жены БВА вырезана цензурой] и им подобных.
БВА ответил, что он всем сердцем поддержит любую программу такого рода, и пообещал не рассказывать об услышанном жене и ее семье.
ГП был сильно удивлен.
ГП и БВА поднялись на десятый этаж здания.
БВА заверил, что приложит все усилия, чтобы ни одно преступление, совершенное родственниками жены, не осталось безнаказанным, ведь иначе на его политической карьере можно поставить жирный крест. БВА заявил, что пользуется полным доверием родственников жены и готов предоставить любую информацию, которая поможет правосудию.
ГП остался доволен услышанным и обещал еще раз подумать о переводе БВА в другой отдел. Он подал БВА махровое полотенце и поблагодарил за откровенность.
Встреча закончилась в 15:47 по восточному стандартному времени».
Аэропорт, который чаще всего встречал Майкла Корлеоне по приезде в Нью-Йорк, находился на Лонг-Айленде. Когда-то это был частный аэропорт, но со времен Второй мировой войны находился под контролем правительства. Несколько лет назад Ник Джерачи, в то время еще пользовавшийся воздушным транспортом, устроил так, чтобы самолеты семьи Корлеоне могли беспрепятственно приземляться в аэропорту.