Может, это была и не метель, но с неба падали тяжелые хлопья снега. Тусклое солнце освещало снежную белизну ландшафта. Снег, снег и снег – куда ни посмотри. Нет, что-то темное промелькнуло вдали и пропало – каменная стена или какое-нибудь здание. Мы продолжали брести, и я старался не обращать внимания на онемевшие руки и лицо. Нам оставалось пройти еще добрых двести метров. Ноги и тело согрелись, хотя лицо просто заледенело.
Мы были уже на полпути к ожидавшему нас теплому жилищу, когда снова налетел шквальный ветер. За секунду до этого я поскользнулся и упал, потащив за собой одного из охранников. Он не стал жаловаться, хотя и нажал на кнопку, отчего мое тело пронзила острая боль. Так он предупреждал, чтобы в следующий раз я был повнимательней. И все это молча. Я тоже не издал ни звука. Потому что в падении изловчился перекинуть провод от ошейника через плечо, а затем схватил его зубами. И перекусил.
Это не так трудно, как может показаться. Ведь коронки на моих передних зубах сделаны из силиконового карбида. Они невидимы для рентгеновских лучей, потому что у них такая же плотность, как и у обычной эмали. Но по прочности они не уступают и стали. Коронки захрустели и потрескались, когда я плюхнулся на снег, чтобы никто не видел, как я грызу шнур. Снег скрыл меня от охранников на несколько секунд. Этого было вполне достаточно. Человеческие челюсти могут сдавливать предмет с усилием до тридцати пяти килограммов, и я старался изо всех сил.
Шнур лопнул. Как только это произошло, я двинул коленом в пах охраннику, стоявшему справа. Он громко вскрикнул и отпустил мою руку. Ударом ладони по горлу я вырубил второго. Теперь мои руки были свободны, и я прыгнул в сторону.
Стоявший позади меня охранник больше полагался на электронику, чем на свои рефлексы, поэтому и потерял драгоценные секунды. Занимаясь его коллегами, я все время был к нему спиной. А он ничего не предпринял. Только судорожно нажимал на кнопки своей коробочки. Он все еще тыкал в нее пальцем, когда получил удар ногой в живот. Я подставил ему плечо, и он рухнул на меня.
Я даже не оглянулся, чтобы посмотреть, кто же там так кричит. Взвалив обмякшее тело охранника на плечо, я заковылял в снежную мглу.
Все это может показаться безумием. Но не большее ли безумие покорно следовать за этими существами, обрекая себя на верную смерть? Я это уже однажды испытал, и до сих пор на моих запястьях краснели шрамы. Конечно, я теперь мог замерзнуть насмерть. Но это гораздо лучше, чем попасть в лапы серым людям. К тому же я надеялся, что, оставшись на свободе, смогу причинить им немало неприятностей.
Не так уж сильно я ослаб. Это была всего лишь хитрость, чтобы сбить охранника с толку. Хотя теперь я терял силы – и замерзал – очень быстро. Безжизненное тело охранника весило немало, и это замедляло мой шаг. Но я продолжал идти, пока не споткнулся и не упал головой прямо в сугроб. Мои руки и лицо так онемели, что совсем не чувствовали холода.
Со всех сторон доносились крики, но метель скрывала меня от преследователей. Непослушными пальцами я снял шапку с охранника и нахлобучил ее на свою голову. Мне еле удалось расстегнуть его одежду. Я сразу же сунул свои руки ему под мышки. Казалось, их охватил огонь, но понемногу пальцы стали отогреваться.
От холода мой спутник быстро пришел в себя. Как только его глаза открылись, я вытащил одну руку и, сложив ее в кулак, врезал ему по челюсти. Он тут же потерял сознание, а я присел на корточки, ожидая, когда утихнет боль. Один из преследователей прошел совсем рядом, но нас не заметил. Я не чувствовал никаких угрызений совести, когда снял с охранника перчатки. Поднявшись на ноги, я пошел прочь сквозь снежную пелену.
Потом я побежал. Я часто спотыкался, но не чувствовал холода. Это было единственным утешением. Когда метель стала стихать, я плюхнулся спиной в сугроб, глубоко провалившись в снег. Голоса преследователей раздавались все дальше и дальше. Я лежал, восстанавливая дыхание, и чувствовал, как по лицу течет пот. Затем я осторожно разгреб снег и высунул голову.
Никого не видно. Я подождал, пока снова пойдет снег, и резвым галопом побежал к металлическому забору. Высоченный забор из металлической сетки тянулся до горизонта как в правую, так и в левую сторону. Если к забору была подключена сигнализация, то она уже наверняка сработала. Поэтому отступать не было смысла. Я уже забрался на забор, когда мне в голову пришла прекрасная идея, и я спрыгнул обратно.
Если сигнализация сработала, они станут искать меня в этом месте. Я не собирался облегчать им работу. Вместо того чтобы перелезть через металлическую сетку, я во всю прыть помчался вдоль забора. Бежал я минут десять. Оглядевшись, никого не увидел. Тогда я перелез через забор, спрыгнул с другой стороны и направился в белую пустыню. Я бежал, пока не рухнул от изнеможения. Лежа в снегу, я с трудом переводил дыхание. Отдышавшись, я внимательно огляделся по сторонам.