— К чему же привели его изыскания?
— Мне больно говорить об этом… в этом также кроется моя вина. Уильямс однажды обмолвился, что, согласно последним находкам, пришельцы изначально вовсе не были пауками… Да, да, этот образ они выбрали здесь, на Земле, причем доктора Уильямса более всего тревожило, что их местное, то есть земное, обличье паучьим можно было назвать лишь условно.
— Что вы имеете в виду?
— Я хорошо помню, сколь потрясенным и испуганным он выглядел пятого августа тысяча восемьсот восемьдесят первого года, вернувшись из поездки в Бостон. По словам Уильямса, ему удалось обнаружить в одной из тамошних библиотек копии некоторых частей «Летописи черных солнц», принадлежащей руке мрачного рыцаря-храмовника Беренгария фон Лутца. Они так взбудоражили доктора, что многие фрагменты его рассказа были практически бессвязными и непонятными для меня. В памяти сохранились только какие-то обрывочные фразы вроде: «Бесструктурные порождения Безумного Хаоса… То, что не является ничем и в то же время может быть всем… Слуги ужасных богов Внешних сфер… Чудовищные подражания паукам и другим земным тварям… Они обращают людей… крадут наши разумы…» — причем смысл этих высказываний по-прежнему остается далеко за пределами моего понимания. Уильямс уверял, что пришельцы имитировали отдельные части паучьей анатомии, когда миллионы лет назад выползли на поверхность астроблемы и встретились с бродившими по Земле различными формами здешней жизни, и остается только гадать, чем им приглянулись наши пауки. Уильямс подозревал, что некоторые другие части организма они позаимствовали у других земных обитателей, и в этой связи доктора очень взволновал вопрос, как же они выглядят на самом деле и что представляют собой сейчас? В «Летописях» Уильямс впервые увидел изображения псевдопауков. Рискуя репутацией, он тайно вырвал эти страницы, но вскоре, никому не показывая, уничтожил.
Это случилось за два дня до его исчезновения. Доктор Уильямс отправился к старой колокольне на Вересковом холме, намереваясь разведать ситуацию на предмет запланированной им операции по уничтожению церкви и ее подземелий. Он считал, что активность тварей длится неделю-полторы, после чего они прячутся под землей, и шансов обнаружить и убить их очень мало. Я не знаю ни одного случая, когда людям удалось захватить космических пауков, более того, почти никто их тех, кто видел их, не выжил. Даже мрачный тамплиер Беренгарий фон Лутц, по словам Уильямса, в своей книге приводит лишь весьма схематичный и бледный рисунок чудовищ. Мой учитель очень хотел собственными глазами увидеть их, но у меня такого желания не возникло. Постыдная трусость помешала мне сопроводить Уильямса в походе к развалинам Хиллсбери, ведь еще продолжался опасный период после сильной бури, а поиски пропавших за несколько дней до этого не увенчались успехом. Повторяю: никого из тех, кто исчез в районе Верескового холма, не нашли, и я боюсь, что их печальную участь разделил несчастный Питер Мак-Тай, упаси Господь его душу! — И с этими словами заметно утомленный тяжелой работой, а еще более своей историей патологоанатом оставил меня.
Голова была полна тягостных мыслей. Теперь я уже нисколько не сомневался в реальности существования зловещих пришельцев, и чем больше думал о них, тем более противоречивые эмоции испытывал. С одной стороны, время для борьбы с пауками, определенное отважным доктором Уильямсом в семь — десять дней, еще не вышло, и моя честь мужчины и полицейского взывала к отмщению за юношу и девушку, ставших жертвами проклятых уродов. Но как же мне было страшно оттого, что в скором времени предстоит неизбежная встреча с космическим злом! Силы небесные, откуда же набраться неземного мужества, чтобы взглянуть в чужие холодные глаза, в которых светится рок ненасытного безумия, рожденного там, где нет ни времени, ни пространства, ни формы, ни смысла…
От нарастающей депрессии меня спасло появление О'Грэйди, который сообщил новые дурные вести. Минувшая ночь ознаменовалась вторжением незнакомцев на ферму Сета Энглтона, расположенную неподалеку от Рок-Сайда. К счастью, обошлось без человеческих жертв, но, как сказал шериф, «такого страху, какого натерпелись за эту ночь бедный Сет и его жена, нам с тобой и не снилось в русской тайге даже посреди сотни красных чертей». Мне в ярких красках описали нападение неведомых существ величиной, кажется, с теленка на хозяйственные постройки Энглтона, во время которого некоторые из них, особенно хлев, были сильно повреждены. Погибли две коровы, которые были ужасным образом распотрошены, а также бесследно исчезла вся мелкая живность. Злодеи, имея, очевидно, неблаговидные намерения относительно хозяев, попытались проникнуть и в дом, но крепкие двери, дополнительно заложенные большим количеством тяжелых предметов, спасли чету фермеров. Сет даже набрался незаурядной для здешних жителей смелости и через щель в забаррикадированном окне выпалил из охотничьей двустволки в сторону нападавших. Правда, стрелял он наугад, но вскоре атака завершилась и пришельцы исчезли в лесу.
Около десяти вечера, когда начало смеркаться, Джо собрал весь штат полиции и устроил оперативное совещание. После того как каждым из моих не слишком воздержанных коллег было выпито не менее чем по десятку пинт [8]пива, шериф принял несвойственное ему отважное решение послать на Вересковый холм нескольких полицейских. Состав группы определился очень просто, а именно по принципу брачного положения. Неженатыми оказались патрульные Миллер и Брукс, а возглавить их выпало мне.
Выступление было назначено на раннее утро, незадолго перед рассветом: во-первых, в это время температура достигает своего минимума, а во-вторых, для долгой и, возможно, опасной работы у нас будет целый световой день.
Оставшиеся несколько часов я посвятил написанию писем родственникам на Юге, а потом долго проверял оружие и патроны. Наконец часовая стрелка достигла цифры «3», и, бросив взгляд на термометр (кажется, было 78 градусов), [9]я вышел на улицу. После жаркого и душного дня в воздухе ощущалась приятная свежесть, хотя, конечно, ни о какой прохладе не могло идти речи. На темном небе рассыпались гроздья звезд, и я долго всматривался в их сочетания. В детстве я очень любил разглядывать усеянный далекими светилами небосвод, но сейчас это занятие не доставило мне ни малейшего удовольствия, и я с радостью опустил взгляд вниз, привлеченный возгласами моих спутников.
Не обремененные лишним грузом (я взял свое канадское ружье, а остальные члены группы вооружились традиционными винчестерами), мы, в сопровождении моего четвероногого друга, очень быстро двигались по мощеной дороге и спустя немногим более часа миновали починенный мост через расщелину, а вскоре достигли Верескового холма. Все время дул довольно сильный ветер, и еще задолго до приближения к Хиллсбери мы услышали заунывные звуки, источником которых служила, очевидно, тамошняя колокольня. На холме дремучий лес приобрел совсем зловещий вид из-за огромных, криво растущих вязов, лип и густого темного подлеска, а старые кряжистые дубы с потрескавшейся корой, чьи густые, неимоверно разросшиеся кроны были сильно изуродованы молниями, делали эту чащу в высшей степени подозрительной. Деревья и высокие кусты там и тут вторгались на дорогу, разрывая ее каменное полотно своими корнями, так что во многих местах нам приходилось чуть ли не прорубаться сквозь плотную стену растений. Из-за образуемого сплетающимися ветвями деревьев полога нас окружала почти кромешная тьма, которую приходилось рассекать лучами фонарей, и признаки наступающей зари мы заметили, только выйдя на северный склон холма.
Здесь на протяжении всего пяти-шести сотен ярдов мрачный лес быстро разрежался и у подножия переходил в большую низменную пустошь, отделяющую холм от ближайшей северной возвышенности. Круглая впадина диаметром десять миль была изрезана оврагами и поросла довольно высоким кустарником, в котором преобладали вереск и терновник. Повсюду валялись обломки каменных, в основном гранитных или мергельных, глыб, которые были в изобилии покрыты осклизлым лишайником и камнеломкой. Я вновь заметил на них странные круглые следы, а также полосчатые отпечатки, словно от прикосновения какого-то массивного тела. Они очень пугали Рэя, и мне стоило немалых усилий успокоить его.