Обдумав её слова, признал в них некоторую ущербную логику. Если я хорошо помню мёртвые пески, узнав о них через Девятого, впитав сны и воспоминания проживавших там людей, то вроде как, считай, уже побывал там. Пусть и не воплоти. Мы же верим именно в то прошлое, о котором помним сами, а не с чужих слов.
Получается, так я никогда не отвечу правильно на её вопросы. Стоп. Так ведь понятие правильности зависит от точки зрения. У меня внезапно появилась идея.
– Верно, – легко признался. – И буду продолжать лгать дальше. Поскольку, только так могу спасти тебе жизнь.
Если убьёт меня, то этим убьёт и себя. Ведь она же не может существовать отдельно, сама по себе. Во что я сейчас всецело верю.
– Если бы ты хотел спасти мне жизнь, то не пытался бы убить. Тогда, в горах. Использовав как приманку, выигрывая себе время для бегства, – ядовито напомнила, вынув ещё немного лезвия из ножен, обнажив его уже на две трети. – Бросив на съедение хищникам. Отец. – выплюнула это слово, словно ругательство.
Накручивая себя. Придавая решимости, наконец, покончить со всем, что приносит боль. Продолжая стоять с широко разведёнными руками, с лёгкостью удерживая двуручный меч на весу. Создавая этим определённое психологическое давление. Заставляя бояться и уважать её силу.
– Правда? – фальшиво удивился, почувствовав себя гораздо увереннее. – И как, съели? – проявил участие.
– Будто сам не знаешь, – нахмурилась, заподозрив подвох.
– Откуда? Меня же там убили. А тебя, насколько знаю, никто так и не нашёл. Не говоря уж о преследовании.
– Хочешь сказать, специально так сделал, пытаясь меня спасти? – усомнилась. – Уведя всех убийц за собой? – в её голосе, на самом краю восприятия, послышалась робкая надежда и страх, что она окажется ложной.
Надо же. Оказывается, Алайнэ подсознательно хочет найти оправдание поступку отца. Боясь окончательно потерять последнего близкого человека.
– Да.
Удобно лавировать среди лжи и правды, помня сразу несколько вариантов этой легенды, каждый из которых может стать тем или иным. В зависимости от точки зрения и веры. В данный момент я искренне верил, что отец пытался спасти свою дочь, а вовсе не избавиться от неё. Такова была моя твёрдая позиция, которую Алайнэ определила как правду.
– Ты знал о том, что на вершине горы нас будет ждать злой бог?
– Нет. Но догадывался. В итоге как ты знаешь, оказался прав, – с грустью развёл руками. – Правда, меня огорчает не только это. Похоже, все мои усилия были напрасны. Род Аль всё же прервался. Поскольку мы оба мертвы.
– Что-то ты не сильно похож на мёртвого, – возразила. – Как и я.
«Девятый, делай что хочешь, но срочно придумай, как обойти её способность отличать правду ото лжи! – мысленно потребовал у шиньюсамасы. – Прикрой меня от неё. Срочно. Иначе скоро вновь станете бездомными», – пригрозил.
Попытаюсь выиграть ему немного времени на поиск решения.
– Не придирайся к мелочам. Могу тебя заверить, умирать было больно. Очень больно. Но, мне помогли вернуться к жизни. Вытянув с того света. С чем бы я самостоятельно точно ни справился. Пройдя ритуал перерождения, за который пришлось очень многим заплатить. Пожертвовать телом, большей частью души, воспоминаний, связанных с прошлой жизнью Аш бин Аль. Влезть в огромные долги к могущественным сущностям, без которых ритуал бы не состоялся. Согласиться на безумие, одержимость, вечный голод, – мой голос постепенно обретал силу, – и Великая матерь знает, что ещё! И всё ради того, чтобы помочь семье вновь воссоединиться. Поскольку без меня, по-видимому, она на это неспособна. Разочаровала ты меня, дочь, – огорчённо покачал головой.
Выдохнув, набрал в грудь побольше воздуха.
– Вот скажи, как ты могла, не оправдав надежд, отправиться в загробный мир вслед за мной? Не выполнив обещаний.
Какие-то же она должна была давать отцу за долгие годы странствий.
– Кто тебя туда отправил? Мне стоит гордиться или стыдиться? – незаметно поменявшись ролями, приступил к допросу.
Аль бин Алайнэ глубоко задумалась, пытаясь понять, почему она не помнит, как здесь оказалась. Определить, жива она или нет. И почему мои слова звучат как правда. На лбу маски появились глубокие морщины. Опустившиеся веки почти полностью скрыли глаза.
– Не помню. Странно. В моей голове словно кто-то хорошенько похозяйничал. Перемешав и выдрав оттуда множество случайных кусков воспоминаний.
– Ничто не даётся даром. Пусть мне и удалось вернуть тебя к жизни, но за это пришлось заплатить свою цену. Скажи спасибо хоть за это. Стражи мира мёртвых могли и вовсе чистый лист оставить. Или влить твою душу в какой-нибудь ночной горшок. У меня с ними не самые хорошие отношения.