Несмотря на то, что последние слова едва прошептал, якобы «глухая» старуха, огорчённо покачала головой.
– Упрямый козёл, – озвучила давно известный ей вывод.
– Но–но–но, – попытался сохранить остатки гордости. – Не просто упрямый козёл, а гордый упрямый козёл!
– Ты тупой упрямый козёл! – припечатала старуха, ставя точку. – Ночь с тобой. Вон твои порошки, на столе. Как принимать знаешь. И не дай Айша, узнаю, что проливаешь мимо рта, лично придушу. Такие ценные лекарства перевожу на лысое чудовище. Эх, зла моего не хватает.
Да зла у неё на десятерых хватит.
– Фиг задушишь, ты слабая, – огрызнулся, чувствуя себя несколько неуютно от этого разговора.
– Тогда отравлю, – неожиданно не став спорить, покладисто согласилась Фэн.
С новой угрозой считаться придётся. Если кто и сможет меня отравить, так только она. Одна из бродячих псов долины ста ручьёв. Как–то так вышло, что старички из совета деревни были не так просты, как казались окружающим. В молодости, не усидев в долине, они отправились покорять большой мир. Каждый сам по себе. Чем занимались за её пределами одни боги ведают, но вернувшись обратно, продолжили жить обычной, спокойной жизнью. Как, собственно, и я. О прошлом никто из них вспоминать не любил.
– Только попробуй. Буду неприкаянным мстительным призраком каждую ночь являться во снах и петь военные гимны! – зашёл с козырей.
Теперь настала очередь старухи вздрогнуть от пугающих перспектив. С голосом, а уж тем более музыкальным слухом у меня всё было плохо, а вот с памятью на всякие пошлые глупые песенки, напротив, очень даже хорошо.
В этот момент в комнату зашла обеспокоенная чем-то дочка, уважаемая Юй Сухо, сжимая в руках распечатанное письмо. Бумага была мятой, жёванной.
– Опять ругаетесь. Мама, у тебя же давление, – укорила Юй Сухо, впрочем, не надеясь на то, что старуха исправится.
Она эту картину заставала уже не впервые. Каждый раз, когда кто-то из группы бродячих псов заглядывал гости начиналось одно и то же.
– Чего тебе? – спокойно спросила Фэн, переключаясь на новое действующее лицо.
– Ты уже читала письмо Кухань? – Сухо с беспокойством потрясла бумагой, сминая её ещё сильнее.
– Да, – коротко отрезала старейшина.
Её лицо стало непроницаемым, словно маска. Сложа руки на груди, прислонилась к столу и о чём–то задумалась.
– Что скажешь? Она ведь…, – занервничала Юй Сухо от её молчания, но была тут же перебита.
– Позже.
На меня бросили короткий предостерегающий взгляд, указывая, что сейчас не время и не место обсуждать подобные вещи. Хорошо зная старуху, заметил, как на её лице появились едва заметные новые морщинки, сказавшие мне о многом. Забрав туго перевязанный пакет, с беззаботным видом поднялся со стула.
– Думаю, засиделся я тут. Пойду, подышу свежим воздухом. Говорят, полезно для здоровья. Мне его много понадобится. Обратно же ещё лезть в гору. Я же этот, – двумя пальцами изобразил рога на голове, – горный козёл. Мне так положено. До встречи, старая ведьма.
– Давай-давай, скачи уже, лысое чудовище. Кыш-кыш-кыш, – несколько раз махнула рукой, призывая поскорее выметаться отсюда.
В отличие от вредной ведьмы, с Юй Сухо попрощался по всем правилам этикета, как с гостеприимной хозяйкой, после чего ушёл не оборачиваясь.
На обратном пути решил заглянуть к ещё одному бывшему бродячему псу, старому пердуну Юй Миншенгу, перекинуться в шахматы, на партию другую. Что-то выиграть в последнее время всё никак не удавалось у бородатого мошенника. Всё хотел понять, как он это делает. К сожалению, Юй Миншенг сегодня оказался не в духе, выглядя крайне задумчиво и рассеянно. Ни нормально поговорить, ни посидеть так и не удалось. Не став дальше беспокоить старика, отвлекая на заботу о госте, чувствуя себя лишним, отправился в чайный павильон. Нужно передохнуть, восстановить силы перед обратным тяжёлым подъёмом. А может ну его, до вечера тут посижу, на солнышке, на любимой полянке у дорожного указателя. Спешить-то всё равно некуда. Меня никто не ждёт. Здесь же можно отведать чудесную тушёную утку с овощами и чесноком. Чего зря напрягаться, куда-то подниматься, к чему-то стремиться. Задумчиво жуя сладкую травинку, сорванную по пути, разглядывал пушистые белоснежные облака, пытаясь вспомнить, что же мне всё-таки снилось этой ночью. Вдруг я забыл о чём-то важном.
Глава 2
Утро следующего дня ничем не отличалось от предыдущего. Тот же потолок, тот же промозглый холод, тот же скудный завтрак. Никаких изменений.