— В девяноста процентах. — повторил военный. — Ну, значит пацану повезло, и он попал в десятку везунчиков. Не так уж и странно.
— Вы не понимаете! — воскликнул врач. — Удар, повлекший такие повреждения кожного покрова и тканей черепа, неизбежно бы привел к оттеку мозга! Неизбежно, понимаете? А у пациента — никаких следов, даже сотрясения нет! Это нонсенс!
— Амнезия возможна?
Офицер был мужчиной практичным, предпочитающим в дебри не лезть. Его интересовала конкретная информация, и он сейчас ее проверял, пригласив для этого специалиста. А все эти оттеки, нонсенсы и прочие, его интересовало постольку поскольку.
— Да, конечно… — немного растерянно проговорил врач. — но дело не в этом!
— Спасибо, Петр Андреевич. Можете быть свободны.
Доктор вышел, горя обидой и возмущением, а оставшийся особист — я не сомневался, что это именно офицер разведки или контрразведки — испытующе посмотрел на меня. Нехорошо посмотрел.
Меня, впрочем, это сейчас не слишком волновало. Мне только что сообщили, что я как бы умер, но при этом почему-то остался жив. Что мне теперь его пугающие взгляды?
Эпизод 3. Семья
С другой стороны — логично даже. Умер — воскрес. Только умер один, а возродился другой. Не Денис. Понять бы еще — кто.
Контрразведчик так и продолжал буравить меня взглядом. И я, не выдержав, спросил:
— Что?
— Ты действительно ничего не помнишь? — тут же произнес военный, будто ждавший моего вопроса.
— Честное слово. — истово закивал я. — Ну, как же вам доказать?
Я старательно изображал испуганного школяра, впервые в жизни столкнувшегося с контрразведкой. Внутри же почти уверился, что он — это не я. Слишком уж не по-детски я мыслил. Слишком расчетливо.
Да и потом — ну, какой, к чертям, я Денис Пичуга? Да еще и дворянин! Откуда в России дворяне?
— Сканирование у Наставника готов пройти?
Он так и сказал — с большой буквы. Не наставника, типа учителя, а как должность. Понятия не имею, что он имел ввиду. Наверное, какой-то важный тип в контрразведке.
— Это кто? Не, если надо, то готов. Только страшно, если честно.
Моя последняя реплика, кажется, окончательно убедила военного в том, что я говорю правду. Ну, или верю в то, что это правда. Вместо дальнейших подозрительных взглядов, он решил вернуться к опросу: что видел, что делал, куда полз. Я отвечал ему честно, и буквально под конец вспомнил одну деталь.
— Там вспышка была. Перед тем, как машина взорвалась.
— Какого цвета? — тут же сделал стойку офицер.
— Не помню. Кажется, оранжевого. Как лепесток огня, знаете?
Мужчина кивнул, помучил меня еще минут десять и вскоре покинул. Ни представляться, ни на вопросы отвечать — я задал парочку — он отвечать явно не собирался. На прощание только сообщил, что до окончания следственных мероприятий, я должен буду находится в больнице. Мол, это для моей же пользы. Подлечиться, в себя прийти.
Я же считал иначе. Не знаю кто я, и что происходит, но оставаться тут мне не очень-то хотелось. Пребывать в полной власти людей, которые с тобой могут сделать все, что захотят — нет, к этому я не привык!
«А к чему? — тут же ухватился я за эту мысль. — К чему я привык?»
Неторопливо, как рыбак, распутывающий леску, я стал тянуть за кончик этого суждения. Внутренне надеялся на очередной шквал образов, но ошибся. Вместо него появилась железобетонная уверенность, что с сильными мира сего я раньше общался довольно плотно. Более того, не особенно считался с их мнением. За что частенько страдал.
«Да кто я, блин, такой!»
Ответа на этот вопрос не было. Память, возможно, хранила все эти сведения, но добраться до них я не мог. Пока. Пока разматывал очередную загадку, уверился, что все это лишь временно.
Нужен толчок. Триггер.
Снова чужой голос. Женский голос. Только я, понимаешь, начал выстраивать непротиворечивую теорию о том, что тело, в котором сейчас нахожусь, принадлежит не мне, как появилась она! И все снова под сомнением. Если действительно нахожусь в теле Дениса, но не являюсь им, то что, черт возьми, тут делает она?
Но до пояснений голос не снизошел. Он вообще проявлялся крайне не системно, будто каждый раз ему стоило огромного труда пробиться через гул мощных помех. А потом и мне не до этих мыслей стало. В комнату вошли новые гости.
Три женщины. Поправка: женщина, девушка, и девочка-подросток. Все вроде бы разные, но неуловимо между собой схожие. Настолько, что сразу стало очевидно, что они родственницы. Мать и две ее дочери.