Быстро выскочил, буквально на секунду, бросил быстрый взгляд вокруг. Физические тела ребят оказались там, где и были. Только теперь не истерили, погрузившись в некое подобие медитации — глаза закрыты, дыхание ровное, позы расслабленны.
А в виаре — наоборот.
— Что это значит? — вопила перепуганная Кузнецова. — Почему меня затащили в Чертоги без разрешения⁈
Ей вторила толстушка Лиза, остальные все же посдержаннее себя вели. Я поднял руки, призывая к тишине, и когда она наступила, стал объяснять, что с нами произошло. Ну, как сам это понимал, опираясь на свои догадки и теорию Куклы.
— Но как это возможно? — стоило мне замолчать, как княжна снова открыла рот. — Ты ведь говорил, что уже делал это без моего участия, и все было нормально! Почему мы оказались здесь, в этом странном месте?
— Меня больше интересует, кто это такая? — рука Хакерши указала на Куклу. — Нас тринадцать. А было двенадцать.
Я обернулся, встретился взглядом с Куклой и чертыхнулся. Они ее видят. Все. Могла бы, блин и исчезнуть!
Кажется, я сказал это вслух. Или подумал слишком громко.
— Да как бы? — ухмыльнулась та в ответ. — Это общая сеть. Я в нее включена вместе со всеми остальными. Не как твой придаток, а участник.
У меня бы глаз задергался, не находись я в виаре. Мало того, что спалил перед всеми своего «воображаемого друга», так еще и ее равноправной участницей сделал. И теперь ее видят и слышат все.
— Как это? — тут же отреагировала на ее слова Малахова. — Что значит придатком? И кто она?
— Сложно объяснить… — начал было я, но был перебит Кузнецовой.
— Да плевать, кто она! Мы выйти отсюда сможем?
— Да, полагаю.
— Тогда хрен ли мы тут сидим⁈
И этот человек обвинял меня в бедном лексиконе! Впрочем, при отце-то маршале было бы странно не владеть солдатским наречием. А вот стрессоустойчивость можно было и посильнее развить.
— Наташа, погоди. Надо сперва во всем разобраться…
— Это ты с моим отцом будешь разбираться! — девушка и так была заведенной, а тут уже к истерике приблизилась. — Выпускай меня! Немедленно!
— Да успокойся ты уже, дура! — включилась Малахова. — И не ори на него! Не видишь, он не больше тебя понимает!
— А ты вообще не лезь, стерва!
— Девчонки, хватит!
Галдеж начался несусветный. Все принялись орать. Друг на друга. На меня. Просто так. Я сперва хотел вмешаться, попытаться призвать всех к спокойствию, а потом плюнул и забил. Пусть уже идет, как идет. Дети, блин. Психика еще неустойчивая, что те качели. Может, когда прокричатся, станут спокойнее? В конце концов, здесь они вряд ли смогут друг другу навредить.
Ждать пришлось долго. Я еще не понял насколько в этой версии Чертогов замедляется время, но по субъективным ощущением прошло не меньше десяти минут, прежде чем ругань стала затихать. В конце концов все замолчали, поглядывая друг на друга с обидой, а на меня — с надеждой.
— Мне кажется, это такая форма импритинга. — в опустившейся тишине произнесла Хакерша.
— Ты девочка умная, Маш, а я вот, судя по всему, не очень. — отозвался я со смешком. — Можно по простому?
— Боюсь, если совсем по простому, то будет тупо звучать. Слышал про утят, которые считают кошку своей мамой-уткой?
— Ага. — что-то такое я действительно читал. Или видосики смотрел на тему.
— Ну вот это по простому, если. Мы с вами через цепь раздражителей — зрительные, обонятельные, тактильные — запустили некий врожденный механизм, который ученые называют запечатлением или импритингом. Все это наложилось на твою способность создавать синхронизацию, в результате чего оказались здесь.
— По второму пункту вопросов нет. — подумав, сказал я. — А импритинг тут каким боком?
— Я обратила внимание на то, как все себя ведут. — пояснила девушка. — В частности, Кузнецова, да и все остальные тоже.
— Как я себя веду? — тут же ощетинилась маршальская дочь.
— Неадекватно.
— Сама тут визжала минуту назад!
— И это тоже верно. Я действительно вела себя не так, как мне свойственно. Поэтому и считаю произошедшее формой импритинга. Во время создания этого, — Маша обвела рукой окружающие Чертоги, — мы как-то запечатлели друг друга. Запустили какой-то химический процесс в мозгах, в результате которого стали взаимозависимы. От настроения, в частности. А Кузнецову еще триггерит, что она теперь Пичугу считает старшим. Как Лидера. Кстати, я тоже, но я не Дипломат, меня это не бесит. А ее прямо на части рвет.
— Правда? — я тут же повернулся к Наташе.
— Да пошел ты! — опять взорвалась княжна. И сразу без перехода разрыдалась. — Нельзя так! Ты же в голову, сволочь, лезешь?