Ладно, не просто! Но он же меня Пожирателем Миров обозвал, так что хотелось бы знать — а не ошибся ли я, считая, что интерес комитета связан с недоделанным Криком? А то вдруг этот тип им такого наговорил, да еще и с доказательствами, что теперь все ведомство считает меня сыном Сатаны на минималках?
К моему удивлению, капитан серьезно так напрягся. Сперва спросил «зачем тебе», но услышав ответ «просто любопытно», не удовлетворился. Минут пять крутил эту тему, прежде, чем окончательно попрощаться.
Из чего мы с Куклой сделали вывод, что с Наставником что-то не так. Очень сильно не так. Правда, не вполне понятно почему. Но он точно не причина повышенного интереса копов к моей нескромной персоне.
— Ну, что он хотел? — спросила Алина, когда я вошел в дом.
К этому времени девушка сходила в душ и теперь щеголяла в форме одежды «два полотенца». В смысле, одно прикрывало бедра и грудь, а второе — обмотано вокруг головы. Никакого стеснения от того, что в таком виде предстает перед пацаном в пубертате она не испытывал. Братик же! Тьфу, блин! Коза!
— Да, как обычно. — отмахнулся я, стараясь смотреть в сторону. Конфуза опасался. Фигурка у сестренки была потрясающей, а полотенце лишь слегка ее прикрывало.
— В каком смысле — обычно?
— Ну, ты же знаешь копов…
— Нет, не знаю. Мне вот интересно — ты откуда знаешь? Колись давай, мелкий!
— Алин, да че ты прикопалась⁈ Стучать просил! Они ищут, кто им школьную систему безопасности слил, типа, без действий изнутри это невозможно было сделать. Вот и просил, чтобы я слушал, кто что говорит по этому поводу.
— Тебя?
Густые брови девушки удивленно поднялись. Узел нижнего полотенца дрогнул, не выдерживая напора рвущихся наружу грудей девушки. Я сглотнул и уставился в стену. Ну вот что мне с тобой делать, дура?
— Ты недооцениваешь ботанов. — старательно контролируя голос, который внезапно сел, я прошел мимо нее, направляясь к своей комнате. — Нас ведь никто не стесняется, болтают, словно мы пустое место. Господин капитан это прекрасно понимает.
— И что? Ты согласился?
— А это не предложение было, Алина. — прежде, чем он сказал еще что-нибудь, я закрыл за собой дверь.
Выдохнул. Так, тихо, Лях. Это просто гормоны. Боевые наркотики, которые бьют по юному мозгу начинающего взрослеть самца. Всего лишь механизм, отвечающий за сохранение популяции, ничего такого, с чем нельзя справиться…
«Правильно! — вылезла со своим мнение Кукла. — Руки на что?»
«Ань, свалила в туман, быстро! — вызверился я на напарницу. — Блин, по краю ходишь! Нашла время для шуточек!»
Но, чтобы я там не говорил, а ее появление все же переключило мозг, зацикленный на картинке распахивающегося полотенца, на более насущные проблемы.
Для начала нужно было сходить в душ — разит, как от конюха. А потом — садиться за домашку. Точнее, за самостоятельное изучение предметов. Несмотря на то, что гимназий закрыли на ремонт, останавливать обучение никто не собирался. Выдали учебный материал, который мы должны были самостоятельно освоить, а раз в два дня проводили удаленные видеовстречи с преподавателями, на которых можно было разобрать что-то непонятное.
Но ближайший контрольный урок будет только завтра, а сегодня вечером у меня было запланировано свидание с Ирой. Детский сад, конечно, погуляем вместе (под присмотром штатных, а не учебных телохранителей), даже за ручки, скорее всего, не подержимся. Ну вот так ухаживают в начале 22-го века в просвещенной Российской Империи.
Но это фигня! Главным же событием вечера должна стать встреча, следующая за прогулкой. Отец фройлян Малаховой желал лично познакомится с человеком, спасшим его дочь. Это, кстати, не мои слова — Ира процитировала родителя. Забыв о том, что в школу побежала за мной сама, на дурной девчачьей вредности. А могла бы спокойно сесть в машину и укатить домой. И никого бы спасать не пришлось.
Но событие знаковое. Отец Малаховой — большой человек, и род его, не чета нашему, хиреющему. Личное знакомство с Петром Михайловичем откроет для меня многие двери. Я когда матери рассказал, с кем встречаюсь (попробовал бы этого не сделать — во-первых, где бы я денег взял, а во-вторых Лида все равно всем уже растрещала), она, бедняжка, чуть в обморок не грохнулась.
Сперва предложила этого не делать, дескать, социальная пропасть, «вынепара», разбитое сердце и вот это вот все. Но когда я решительно отказал — какие чувства, исключительно деловой подход — принялась меня готовить, как пуделя Артемона ко собачьей выставке.