Лада и Дейра смеялись, хлопая в ладоши. Певица затихла, в зале раздались аплодисменты. Наконец Дейра успокоилась, выпила сока и мрачновато произнесла:
— И смех, и грех. Бедная Стрекоза! Вот что значит закон подлости в действии. Кстати, он сработал и против нас: пела принцесса Ажина, на редкость злопамятная особа, она увидела наш смех. По ходу, сегодня нас ждет укус пираньи. Слушай, давай хоть поедим нормально.
Дейра наполнила бокалы вином, вернее, они наполнились сами, повинуясь её жесту.
– Как тебе арджазийское вино? – спросила чуть позже.
– Вкусное, – Лада надпила половину и отставила.
Дейра сделала лишь пару глотков:
– Но с тем, что мы пили, не сравнится.
Лада согласно кивнула. На сцене заиграл серонец на рояле.
– Разве принцессы поют на публике?
– Конечно, – Дейра принялась за еду. – На этом балу от всех королевских семей кто-то выступит.
Лада тоже решила попробовать нетронутые блюда, как, судя по звуку, и большинство гостей. Гомон постепенно нарастал, вскоре стало совсем шумно. Лада уже начала раздумывать, не является ли бал просто пиром, как на сцену вышли четыре серонки в ярких платьях и запели. Причём запели так зажигательно, что захотелось танцевать, благо, танцы от земных не отличались. Народ (почему-то язык не поворачивался называть присутствующих знатью), поднялся из-за столиков.
Среди танцующих уже были Вечный Король, Ларден, Дорина и многие другие. Иэрвила и Зорана не танцевали, разговаривали, поглядывая на их столик.
– Иэрвила опять смотрит на меня. Уверена, она сейчас в бешенстве, но как держится! – проговорила Дейра, пряча губы за бокалом с вином.
– Как настоящая королева, Зоране до нее далеко, – заметила в ответ Лада. Серонская мать и мачеха при взгляде на Дейру каждый раз зеленела от злости, это было видно невооруженным глазом.
– О да, Иэрвила из настоящей королевской семьи, – съязвила Дейра и злорадно добавила: – Я отказала ей в волшебстве Буйного. А фрейлинам нет.
Ладе невольно стало жаль нелюбимую королеву. Дейра увидела это и жестко заметила:
– Жестокость нельзя подавать красиво. И, кстати, Вечной ее не называют, хотя правит очень давно. О, кто к нам идет!
Дейра убрала полог тишины. К их столику, не спеша, направились Ажина с подругой. Сейчас можно было получше рассмотреть и её, и великолепное зеленое платье, мерцающее при каждом движении. Длинные волосы струились рекой по изгибам в меру пышного тела, обтянутого узким нарядом; Ажина обаятельно улыбалась, при том, что глаза, полуспрятанные под верхними веками с роскошным рядом ресниц, смотрели жестко, аж жестоко.
"Сейчас скажет пару колкостей насчёт моего наряда,"– подумала Лада, слушая певучий, как у Иэрвилы, голос, когда принцесса представлялась и обменивалась вежливыми фразами, одновременно меряя Ладу внимательным взглядом.
– Интересный образ: тонкий шелк и брутальная первобытность. Кто ваш дизайнер, скажите, пожалуйста, ваше величество?
– Гринель, – улыбнулась Лада.
– Благодарю… – улыбнулась Ажина мило и надменно добавила: – Никогда не стану к нему обращаться – совсем не имеет вкуса.
Вот что сказать в ответ безукоризненной леди, у которой все действительно продумано до деталей? Разве что можно бросить взгляд на спрятанный под невидимостью браслет грубой работы и еще шире улыбнуться:
– Дизайнер ни при чём. Он был вынужден слушать не свой вкус, а меня. Я же королева.
– Но не его же? Настоящий дизайнер – подданный ее высочества Моды.
– А настоящая королева и модой управляет, – пожала плечами Лада.
– Настоящая, – уточнила местная пиранья, добавив взглядом: "А не ты, выскочка."
И Ажина победила бы в обмене любезностями, если бы на свободном стуле у их стола не появился Сгирель. Он пробарабанил пальцами по столе, и динайская принцесса до смешного быстро удалилась, таща за локоть побледневшую подругу.
– Куда катитс-ся мир? – уже на ходу шипела так, чтобы ее отчетливо слышали за столом. – Не удивлюсь, если вскоре на бал заявится медведь!
– Уже заявился! И заяц тоже, – бросила ей вдогонку, вытянув шею, Дейра и ведьмочки рассмеялись: вспомнили Жутю. И Ючану. Ажина не поняла причину их смеха, оглянулась через плечо, метнув злой взгляд.
Линс, ухмыльнувшись, опять пробарабанил по столе:
– Все в порядке?
– Да, Сгирель, не стоит беспокоиться.
Он кивнул и исчез. Девушки, переглянувшись, допили вино. Ставя бокал, Лада заметила на скатерти дырочки от ногтей линса. Дейра с медленной улыбкой провела рукой, устраняя их:
– Пойдем потанцуем? Сто лет не веселилась.
Девушки влились в толпу танцующих. Веселый ритм захватил зал, превратив в волнующееся море, и Лада тоже стала его частицей. Песня сменялась песней, ведущая спьянела, и когда зарыдала на весь зал во время представления любимого певца, кто-то заволок ее в блеснувший рядом портал. Впрочем, никто не расстроился: тут почти все и так давно знали друг друга. Ризарт постепенно окружился молодёжью, особенно красивой и пластичной. И зеленоглазой.