– А сами донки об этом знают?– спросила Лада.
– Пока еще нет. А зачем им знать? – отозвался Аризен.
– Как это зачем? – возмутился Сгирель. – Донки вполне могут даже отказаться давать присягу.
– Такого еще не было, чтобы на нашей территории жил свободный чужой народ! – заявил Аризен, в порыве возмущения поднявшись с места. Советники одобрительно загудели.
– Я поддерживаю Сгиреля. Следует поинтересоваться мнением донков, – сказала Лада.
– Я тоже, – сказал Ллирель.
Аризен нервно сел на место: уйти могла принцесса, ему же такое не позволено.
Назад в свою комнату Лада возвратилась с чувством победы. Цвет туник – чепуха по сравнению с тем, что селяне останутся свободными. Что-то ей подсказывало, что она очень, очень правильно поступила, вовремя вмешавшись в решение совета. "Я со своим уставом – да в чужой монастырь, – подумала немного встревоженно, но быстро себя успокоила: – А, неважно, все равно я здесь временно."
Прошла еще неделя. Жехард не выходил на связь, а Лада уже раз вызывала его и больше не собиралась. Решила просто ждать.
"Что ты сделал со мной, арджазиец? Почему мне нужен только ты один?" – думала Лада, глядя на Ллиреля за банкетным столом по случаю помолвки одной юной линсийской пары.
Увидев, что Лада заскучала в гостях, Ллирель предложил провести ее во дворец. Он молча шел рядом по заснеженному вечернему городу, слегка обдавая винным дыханием. Заговорил лишь у двери.
– Ты грустишь, моя королева. Не грусти, – Ллирель протянул руку, чтобы убрать со лба прядь, но Лада отшатнулась, только потом поняв, как сильно невольное движение его задело. Но он не обиделся.
– Спасибо, Ллирель, – сказала перед тем, как войти в свою комнату.
– За что?
– За то, что не злишься на меня за причинённую боль, не обижаешься даже.
– Я просто не могу на тебя злиться. Ты себя в зеркало видела? Тебя хочется целовать, смотреть на тебя, ласкать и дарить удовольствие. А ты не разрешаешь прикасаться к тебе. Разреши.
– Нельзя.
– Почему?
– Потому что.
Линсы не понимают таких земных ответов. Ллирель стоял и смотрел, весь во внимании и ожидании, хотя должен был догадаться, что никто отвечать не будет.
– Один поцелуй.
– Ллирель!
Лада захлопнула перед ним дверь. Некоторое время стояла, подпирая ее спиной. Знала, что линс стоит с другой стороны, чувствовала его. Потом пошла в ванную. Тёплая вода потекла по телу, смывая соблазн и расслабляя.
Когда вышла, не знала, есть ли в комнате Ллирель.
– Мне так приятно, что из всех спален во дворце ты выбрала мою… – Он проявился сзади, причем одна рука уже ласкала через бугорок груди, который тут же затвердел, а другая – через шёлк трусиков будоражила прикосновением низ живота. Лада задышала глубже, вцепилась в его руки:
– Ллирель, нет.
– Но ты меня хочешь. И я тебя… С ума схожу.
– Оставь меня, не то закричу.
– Не кричи. Я оставлю. Сейчас. Я же связан с тобой ритуалом… – он провёл рукой по изгибу талии. – Я всё чувствую, Насилие над тобой – это как над собой, я никогда не пойду на это. Но, Лада, твоему королю нужна сила, правда ведь? Мне достаточно капельку, как птичке. – Ллирель продолжал гладить её. – Хотя безумно желаю всю тебя, душой и телом.
"Я не вазочка с карамелью. Я бокал с красным вином. Голова кружится, ноги подкашиваются. Почему мое содержимое зависит не от моего на то желания, а от того, кто наполняет?" Завиток на лбу засиял так, что в комнате стало светло. Ллирель повернул её к себе, прищурив глаза, посмотрел на лоб.
– Почему ты сильнее меня? Как так случилось, расскажи?
От прикосновений к Ладе его аура тоже набирала свет.
Мысленно потянулась к кристаллу, сбросила силу, чтобы не дразнить.
– Уходи, – произнесла мягко и опасно.
Ллирель взял себя в руки, взмахнул ладонью, в руке блеснул агатовый браслет.
– Возьми подарок от меня. Это агат. Негоже, что на тебе оберег лишь моего брата, – переключился на почти деловой тон.
Он молниеносно надел на запястье браслет из бусин цвета её глаз.
– Нравится?
– Да. Спасибо.
Зря сказала: Ллирель провел большим пальцем по бусине так, как только что по её белью. Лада опять превратилась в бокал с вином. Дёрнулась, чтобы снять, но он накрыл крепкой ладонью.
– Не снимай. Это знак моего расположения. Линсы должны знать, что я тебя высоко ценю.
Ллирель ушел.
На следующее утро Лада, вредно улыбнувшись, принялась тренироваться прямо перед слаженным отрядом.
Через минуту синхронность линсов исчезла. Ее жёлтая туника с серебряными вышитыми цветами и узкие серонские брюки, жёлтая ленточка с мерцающим завитком сбивали их с толку. Лада улыбнулась, замерла, удерживая левую руку и правую ногу так высоко, как только могла. Некоторые линсы тоже замерли. Лада, наконец, опустила их на пол, сделала несколько шагов, выгибая позвоночник. Получилось почти как у инструктора йоги. Линсы такого ещё не видели, рассеялись, наблюдая за движением в провокационной позе кошечки. Лада могла поспорить, что линсийки будут ее копировать.