Потом Елена не раз будет вспоминать эту поездку и эти разговоры, которые обретут особый смысл и особое значение.
Теплоходик, одолев Обь, с явным облегчением свернул в Полуй. Защищенный от северного ветра крутыми берегами, Полуй был спокоен. Город Салехард начинался с одноэтажных деревянных домишек, потом пошли двухэтажные барачного типа строения. Вдоль берега теснились разномастные катера и небольшие сухогрузы, на рейде стояли большие лихтеры, или, как тут их называли, — самоходки. Пристань выскочила из-за поворота неожиданно. Большой дебаркадер — пестро окрашенный терем на железной барже — был соединен широкими мостками с берегом, и длинная лестница в несколько маршей вела на вершину горы, где стояло вокзальное здание.
Теплоходик доверчиво прильнул к дебаркадеру. Бойкий низкорослый мужичок подал сходни, и пассажиры потянулись на берег, опять же торопясь и мешая друг другу.
Поднявшись на гору, Елена и Валерий узнали в зале ожидания, что «Метеор» будет завтра утром; им еще километров триста предстояло плыть вверх по реке. Валерий попросил ее посидеть, а сам ринулся в разведку и, вернувшись, с удовольствием доложил, что оплатил два места в комнатах отдыха, что находились в этом же здании, но на втором этаже.
— Отдельных номеров, естественно, нет, — сказал он. Тебе придется спать на женской половине, а я заглянул в мужскую комнату — двенадцать кроватей.
— Я не пойду. Выражаю протест.
Он пожал плечами и сел рядом.
— Обычные казарменные условия. Ты, конечно, привыкла к пятизвездочным отелям.
— Еще бы! С видом на Средиземное море. Но я протестую не поэтому.
— А по какому тогда поводу?
— Потому, милый, что не хочу расставаться с тобой. Спрячь квитанции. Мы прошлую ночь плохо спали. Давай сделаем так: сейчас выспимся, а ночью пойдем бродить по городу. Мы с тобой никогда не гуляли в белую ночь.
— Предложение принимается. Но перед сном не дурно было бы подкрепиться.
Они перекусили в столовой, которую обнаружили с тыльной стороны здания, и расстались. Валерий оценил дальновидность жены: пока другие постояльцы бегали по городу, улаживая какие-то дела, можно было на славу обосноваться.
Елене казалось, что она не уснет, так велико было радостное возбуждение, но едва забралась под одеяло и свернулась калачиком, как тут же провалилась в сон.
Ей приснилось нечто ужасное. Какая-то прямая дорога… Черный небосклон впереди. Там сверкают молнии… Там очень страшно… А Валерий бежит туда… Елена понимает, что если он добежит до горизонта, то непременно погибнет, и потому его надо остановить. Она кричит, зовет его, а он не слышит. Она уже выбивается из сил. Уже сорвала голос. Уже понимает, что его не остановить… И просыпается.
«Надо же такому привидеться», — думала она, открыв глаза. — Обычно кошмары снятся, когда тревожно на душе. А я спокойна. Я совершенно спокойна. Я удивительно спокойна. А как там Валера? Дали ему соседи отдохнуть? Уж эти мужчина! Какие-нибудь командировочные собрались, пьют водку, болтают глупости… Бедненький! Что я валяюсь? Там мучается Валера, а я тут блаженствую. О! Вот почему сон разбудил. Очень даже вещий сон!»
Она посмотрела на часы и охнула. Был уже вечер. На двух кроватях спали какие-то мужчины.
Поднялась, быстренько оделась и вышла из комнаты.
— В конце концов Валерий разговаривал с дежурной — пожилой, полной и добродушной женщиной.
— О! — воскликнул он, увидев Елену. — Вот и моя проснулась. — Поднявшись пошел навстречу. — Как отдохнули, мадам?
— Ты давно встал? — спросила она.
— Часа два тому.
— Что же не разбудил меня?
— Еще чего!
— Сам-то хоть отдохнул?
— Отлично.
Он был как-то особенно оживлен как в прежние времена. Когда ему что-то удавалось по службе.
— Нелишне было бы ополоснуть мордочку, — посоветовал он и поцеловал Елену в щеку, на миг прижавшись. — О, какая теплая!
Поужинали в ресторане не очень вкусно, но очень дорого. Пошутили по этому поводу, выбравшись на улицу, но сегодня их ничто не могло огорчить.
— В ожидании, пока кое-кто проснется, я успел немного поразмыслить, — сказал Валерий.
Елена догадалась: он от того бодр и беззаботен, что решил для себя какие-то важные вопросы. Не стал ни о чем говорить в ресторанной суете, значит — это действительно имело для него большое значение. Елена хотела тут же услышать, в чем дело, и боялась, потому что это могло касаться их будущего.