— Я такой сон видела, — начала она вдруг, словно пытаясь оттянуть время, приготовиться внутренне к тому, что он скажет.
— Какой же? — спросил Валерий.
Елена рассказала, как бежала за ним, как кричала и он не услышал.
— Я добежал до туч?
— Не знаю. Я проснулась.
— Если не добежал, то все хорошо.
— Ты разгадываешь сны? Вот уж не знала! Ну, растолкуй, ясновидец.
— Сегодня понедельник. Сны надо понимать наоборот. Если тебе привиделось, что мы растерялись, то значит…
— Никогда не расстанемся.
— Угадала. Молодец!
— Это меня устраивает. Теперь, когда я совершенно спокойна за наше с тобой будущее, можешь рассказать, что же ты такое придумал, беседуя с дежурной.
— Надеюсь, это не упрек — насчет дежурной?
— А вдруг, Валерка, ты бабник?
«Что я болтаю! — одернула себя Елена. — Что за чушь несу? Почему волнуюсь? Мы ни разу не говорили, как сложится наша жизнь после его отставки. Что же он решил? Как я могу быть равнодушна к этому?»
Валерий шел молча, глядя под ноги и заложив руки за спину.
Они были в новом районе города. Стояли многоэтажные каменные дома, под ногами чернел асфальт.
Елена давно не была в Салехарде и удивились переменам. Цепким взглядом она примечала все, что было вокруг, а душа в то же время жила другим — ожиданием слов Валерия.
— С армией — все, — сказал он совершенно спокойным голосом. — Подумал, попрощался. Надо жить.
— Конечно, Валера.
— Перед отъездом я говорил с Сергеем Мешковым. Помнишь его?
— Его тоже в отставку?
— Расформировали часть. Понимаешь?
— И что Мешков? Он нечасто приходил к нам. Такой высокий, смуглый.
— Да, бывший капитан Мешков.
— О чем же вы говорили?
— Он живет под Москвой, в Болшево. То есть, там живут родители его жены. Поехал к ним. Оставил адрес. А дело в том, что он предложил один план. И довольно любопытный.
— Расскажи.
— Я неплохо разбираюсь в технике. Приходилось помогать механикам. Отремонтировать машину, собственно, ничего не стоит. Вот мы и решили открыть мастерскую.
— Уедем из Ярославля?
— Да. Я этого хочу. Меня тут хорошо знали. И я бы не хотел лишних вопросов.
— А как же моя школа?
— И там есть школы.
— Но мои ученики?
— Привыкнешь к новым. Эти ведь тоже не вечно с тобой будут.
— Мне пока трудно привыкнуть к мысли о переезде.
— Не в Америку едем. Те же мальчишки и девчонки. Ты выходила за офицера.
— Ты прав. Нас куда угодно могли перевести. Но теперь мы сами себе хозяева.
— Вот именно. И сделаем так, как будет лучше нам.
— Думаешь, будет лучше?
— Иначе зачем же затевать сыр-бор?
— Я пока не могу тебе ответить. Как-то ошарашил ты меня. Я привыкла к своей школе, нашла контакты с учениками. Это для меня много значит, поверь, очень много.
— Все прекрасно понимаю, но есть еще я.
— Разве тем же ремонтом нельзя заняться здесь?
— Чтобы кто-нибудь из знакомых приехал на своей машине и сказал: «Эй, почини!» Потом бы еще щедрые чаевые… Или как их там называют? Да я тут же… Меня не знаешь…
— Дай подумать, Валера. Мне надо решиться. Ты же видишь, я не отрицаю сразу такую возможность. Но и ты пойми меня.
Он говорил коротко и четко, как всегда, когда что-то обдумал и принял решение.
Очень было странно бродить по, городу в белую ночь. Вокруг ни души, а светло так, что можно читать, не оставляет ощущение, будто некий чудодей околдовал жителей и погрузил их в непробудный сон. Только они двое, Елена и Валерий, идут по улице, меряя, может быть, ногами Полярный круг. Тот самый, что опоясывает незримой чертой вершину планеты.
Планета Вселенная — и твое маленькое сердце, способное, оказывается, вместить все это наравне с самым личным, самым потайным. Непостижим человек — может страдать из-за какой-нибудь ерунды, вроде потерянной пуговицы, и в то же время ощущать бесконечность мироздания.
Они не возвращались больше к начатому Валерием разговору. В урочное время сели на «Метеор» и отплыли от пристани.
Ветер стих, но река продолжала волноваться, ходила мертвой зыбью. Отойдя от пристани метров на триста, судно включило двигатели на всю мощь и поднялось на подводных крыльях.
Елена устроилась у окна, Валерий сидел рядом и читал местную газету, купленную в киоске на пристани.
— Ты не примиришься, — вдруг сказала Елена. — Я уверена.